– Исчезли?
– Да, пропали. Слушай, платформа тяжелая. Ты нас впустишь или нет?
Гант не целился в нас – во всяком случае, прямо в нас.
– Это вряд ли.
– Как?
– Вы не знаете, что это за баба и откуда взялась. Ничего о ней не известно. Может, она зараженная или в ней сидит какой-нибудь жуткий космический паразит, который вырвется наружу и всех сожрет.
Пальцы Паука, сжимавшие ручки платформы, побелели. Если разожмутся, колесико раздавит мне ногу.
– Думаю, будь здесь капитан… – начал Гант.
– Ну, его тут нет. – Я чувствовала, как у меня горят щеки. – Мориарти оставил командовать меня, а не тебя. День выдался очень даже долгий и странный. Так что, если не хочешь обвинения в мятеже, ты нас впустишь. Сейчас же!
Двойной набор глаз заморгал на меня. Я впервые повысила голос в присутствии Ганта.
– Ладно-ладно. – Он опустил дробовик. – Что ты затрепыхалась?
Сердце у меня заходилось, но я не смела выдать скопившегося в горле нервного напряжения. Я твердо решила не дрогнуть при этой первой настоящей проверке моей власти. Паук бросил на меня любопытный взгляд – я не поняла, одобрительный или удивленный.
– Похоже, она не шутит, лягуха, – заметил он. – Посторонись-ка лучше.
Гант надулся на нас, выругался на родном языке и отступил с дороги.
– Ну, – сварливо буркнул он, – я вас предупредил. Если какое чудище станет рвать вашу грудь изнутри, ко мне не бегите.
Паук протолкнул платформу на последние пару метров до люка и остановил в трюме.
– Ты, – ханжеским тоном обратился он к Ганту, – пересмотрел слишком много фильмов.
10
Она Судак
Стоя на мостике корабля-кинжала, я обозревала стекавшиеся со всей Общности картины столкновений и гибели. История еще не знала таких масштабных схваток между флотами. Белые корабли разметывали боеспособные силы человечества и сметали всякое сопротивление.