Свет невозможных звезд

Может, ничего не значит.

Может быть важным.

Но долго думать не могу. Слишком много работы. Слишком много дыр в Беспокойной Собаке.

«Если решила убиться, – говорю я ей, – проще врезаться в сердце звезды».

Собака опять смеется.

Собаке нравится Нод.

Ноду нравится Собака.

Даже если Собака бывает глупой.

9

Корделия Па

Ф-фух, ну и холодрыга! Я хоть и была в куртке с подогревом, начала дрожать, едва сошла со сходней «Тети Жиголо» на хрусткий грязный снег. Морозный воздух развязно обхватил выбритую половину головы. Колечко серьги стало ледяным.

Гнусная погода.

Я выросла на Второй городской тарелке, защищавшей от худших капризов стихии. На кой черт строителям этой тарелки понадобилась ледяная пустыня? Как им вообще пришло на ум создавать что-либо с такой суровой средой?

Размышляя так, я топала вперед. Паук за моей спиной будто не замечал холода. Он надел затемненные защитные очки и держал на сгибе руки тяжелый пескоструйник. Дыхание облачками вырывалось из наших ртов.

– Уверен, что эта штука понадобится?

– Надеюсь, нет, крошка. – Он взглянул на счетверенное толстое сопло оружия. – Но мне после сотрясений пришлось навидаться всякого, так что лучше пусть будет пушка, которая не пригодится, чем оказаться без нее, когда она понадобится. Понятно?

Мы шли вперед. Оранжевые здания ярко выделялись на черно-белой земле. Здесь, на максимальном отдалении от краев тарелки, мы походили на мушек, ползущих по замерзшему пруду. От пустоты внизу нас отделяли несколько метров породы и почвы – и тонкий, как бумага, материал, использованный древними строителями базы.

Все тарелки над нами были на своих местах. Солнце светило по-прежнему чисто и ярко, и газовый гигант висел полумесяцем в небе – по виду как баскетбольный мяч, отнесенный на вытянутую руку. А за всем этим, прорехой в старом плаще, на полнеба растянулись радужные переливы Интрузии. Сердце у меня забилось сильней. Мне двадцать лет. Я с детства мечтала о чужих небесах и невероятных мирах – а теперь вот они. Удивительнее Интрузии места не найдешь. Тарелка, где я росла, располагалась на дальнем краю их роя, и настоящие сотрясения ее не задевали. Мало-помалу я разволновалась.

– Пойдем через главный люк? – спросил Паук.

– Да. – Я оглянулась. – Что-то не так?