Луна смотрела на меня в лучшем случае с десятой долью преданности и любви, которую оказывала своей хозяйке, но даже так я не могла оставаться к ней равнодушной. Озорная, добрая и весёлая, она прямо источала дружелюбие. Гонялась за мячиком и ходила хвостиком за Флейм, ластилась как живая и катала на себе. Сложно было поверить, что это тот же самый дракон, который набросился на Дрейка и оторвал руку Лиуму.
— Мы завтра высадимся на поверхность, чтобы оценить ландшафт. Скоро надо будет спускаться на шлюпке, и надо понимать, что нас ожидает, — сообщила я.
— О, отлично! Луна сможет погонять по простору, — обрадовалась блондинка. — У неё с каждым днём всё больше и больше энергии. Хорошо, что будет, куда её деть.
Флейм сказала «больше энергии», но мы обе знали, что скрывалось за этими словами на самом деле. И обе молчали.
— Да. «Рассветный Путник» немного тесен для драконов — не рассчитали при строительстве, — улыбнулась я.
— В следующий раз выберем дирижабль побольше, — усмехнулась она, хотя мы обе всё понимали.
Следующего раза не будет. Ей не место на воздушных кораблях.
Вечером того же дня Луну снова переклинило. Если бы я вела статистику, то могла бы сказать, что припадки у дракона стали случаться в разы чаще. Вчера два раза в день. Сегодня три.
Позавчера это случилось и вовсе неожиданно: за обедом Флейм начала спорить с Лиумом за какую–то мелочь. Конечно, в этом не было ничего нового, но Луна так не считала. Чем активнее они спорили, тем ближе она подбиралась к точке кипения.
В конце концов, дракон опрокинула стол, лишь чудом не задев нашего друга.
Поначалу Флейм хотела оставаться рядом с драконом, когда ту переклинивало. Но потом ей пришлось признать, что лучше просто дать питомице выпустить пар.
Поэтому мы запирали её в комнате, пока припадок не пройдёт, и после этого заколачивали дырки в стенах и расставляли вещи обратно. И это происходило в режиме минимальной активности…
— Слушай… А ты не можешь сделать дракона поменьше? — предложила я, в очередной раз устанавливая книжную полку обратно. — И поместить мозг Луны в него.
— Не получится, — покачала головой подруга, убирая вещи на места. — Мне и в первый раз это стоило огромных усилий, и был момент, когда всё едва не улетело в закат. Боюсь, что во второй раз затея обречена на провал.
— Но почему ты изначально сделала её такой большой? — спросила я, обернувшись к Флейм.
Та вздохнула, и присела на тумбочку.
— Я хотела, чтобы больше никто и ничто не могло ей навредить, — опустив глаза, призналась блондинка. — И чтобы ей было нечего бояться.
— Ох, Флейм, — только и сказала я, и, подойдя, обняла подругу.
Она молча прижалась ко мне, а Луна присела рядом и уткнулась мордой в ногу хозяйки.
Отчаянное желание защитить питомицу сейчас подвергало опасности всех нас. В том числе и её. Но когда изменить что–либо нельзя, и читать нотации попросту нет смысла.