— Они все основные, — возразил куратор.
— Значит, те коллекции, над которыми ты и я работали всю жизнь. Он кивнул.
— Ты, разумеется, знаешь, что к нам поступило предложение о покупке коллекции бабочек.
— На Земле эта коллекция собиралась пятьсот лет. Для них это что-то да значит?
— Похоже, что нет. Музей национальной истории далекого Лондона предложил за нее очень приличную сумму.
— Оценить коллекцию бабочек невозможно. Это самая полная из всех коллекций.
— О цене нас не спрашивали, — с горечью заметил он. — Они оценили ее сами. И, к сожалению, вышли со своим предложением прямо на правительство.
— Они не дураки, — покивала она. — Они знали, что мы им откажем.
— Они также знали, что какой-нибудь бюрократ увидит в музее новый источник доходов. — Киджано пристально посмотрел на Эстер. — С этим я и боролся последние две недели.
— Я думала, ты боролся за наш бюджет.
Он покачал головой.
— Это я говорил остальным. Ту битву я проиграл в первые двадцать минут. Я боролся за спасение музея.
— И?
— Мы достигли компромисса.
— Бабочки?
— Бабочки — только начало. — Его голос переполняла горечь.
— Что еще? — спросила она, предчувствуя беду.
— Они согласились, что все отделы, напрямую связанные с культурным наследием Новой Кении, останутся нетронутыми. Но я должен сразу предупредить тебя, прежде чем ты решишь, оставаться ли тебе на посту начальника отдела животного мира, что мне не удалось защитить твои экспозиции.
— Это я уже поняла.
— В знак протеста я подал прошение об отставке, вступающее в силу через две недели. Почему бы тебе не последовать моему примеру, Эстер? В Республике много музеев, которые с радостью примут на работу специалистов с таким опытом.