За ними на почтительном расстоянии следовала четверка молодых людей.
— Эстер, это Грегори Руссо, губернатор Дедала II.
— Я знаю. — Протянутая рука губернатора повисла в воздухе, а Эстер пронзила его взглядом.
— Что-то не так? — спросил Руссо.
— Просто хочу получше рассмотреть человека, который покупает трофеи другого охотника.
— Я не просто охотник, — поправил ее Руссо. — Я и коллекционер. — Он помолчал. — Как я понимаю, вам очень не хочется продавать эти бивни. Позвольте заверить вас, что теперь они будут находиться под охраной самой совершенной системы сигнализации.
— В этом я не сомневаюсь. Как и в том, что никто не увидит их, кроме вас и ваших друзей.
— Время от времени я открываю мое загородное поместье для широкой публики.
— Наш музей открыт каждый день.
— Но ваших посетителей больше заботит национальный долг, а не национальные сокровища, — улыбнулся Руссо. — Поверьте мне, это взаимовыгодное соглашение.
— Я вам не верю, губернатор Руссо. Он хотел ей ответить, передумал, пожал плечами, вопросительно посмотрел на Киджано.
— Губернатор привел людей, которые переправят бивни на его корабль, — сообщил ей Киджано.
— Я все обдумала и решила, что не разрешу вам этого сделать, — твердо заявила Эстер.
— Что? — вскинулся Руссо.
— Экономический кризис — явление временное. А бивни Слона Килиманджаро принадлежат вечности. Мне жаль, что вам в этой истории отведена роль злодея, но я положила всю жизнь на сохранение древностей. Заменить или вернуть их невозможно, и я не могу допустить, чтобы политики лишали нас нашей истории.
— Мне кажется, вы оторвались от реалий, — покачал головой Руссо. — Я вам сочувствую, но бивни принадлежат мне. Я за них уже заплатил.
— Тогда я умоляю вас как человека, большую часть своей жизни прослужившего людям, еще раз послужить им, подарив бивни музею.
— Это невозможно, — покачал головой губернатор. — Я заплатил за бивни, они — мои, и я здесь, чтобы увезти их на Дедал.
— Вам их не увезти, — возразила Эстер.
— Что вы такое говорите? — возмутился Руссо.