Он и в самом деле решил, что его разыгрывают.
— Хорошо, — согласился Головко. — Мы сейчас спросим ее об этом.
Вот тут и стало писателю неуютно.
— Пригласите Веру Васильевну, — ни к кому не обращаясь, произнес доцент, и Станислав Гагарин понял, что любой звук в комнате прослушивался.
Она сразу показалась в дверях, будто стояла за ними, и приветливо улыбаясь, направилась к мужу.
— Какие нехорошие мужчины!
Вера Васильевна игриво погрозила пальцем доценту Головко и супругу.
— Держите даму за дверью! Нет чтобы пригласить за стол и угостить шампанским…
Она обогнула стол, приблизилась к мужу, обняла его, сделав ненастойчивую, но явную попытку усесться на колени.
Остолбенелый писатель мягко присек это, прямо скажем, несвойственное для его жены поползновение, приподнялся и усадил Веру Васильевну на соседний стул.
При этом Станислав Гагарин непроизвольно понюхал жену.
Пахла она привычно, только вот манер таких за женою писатель прежде не знал.
— Так ты уже согласился работать с Папой Сидором? — спросила, кокетливо улыбаясь хозяину, жена. — Он ведь сделает тебя министром всех газет и издательств. Во будешь себя издавать! А можно, Сидор Артемьевич, ему и кино поручить?
— О чем разговор! — воскликнул Головко. — Пусть и телевидение забирает… Всех болтунов под одну крепкую руку! Фантастика! Такое нам радикально необходимо. Потрясная возникнет обстановка!
— Что ж ты сомневаешься, дурачок? — ласково спросила жена. — Вот я, к примеру, с ходу усекла: с Папой Сидором не пропадешь.
— Когда же ты успела сие понять, дорогая? — с кривой ухмылкой на лице спросил Станислав Гагарин.
«Не верю! — кричало у него в душе. — Не верю! Чтобы
— И правильно делаешь, дорогой, — услышал писатель далекий голос товарища Сталина, впервые обратившийся к нему на ты. — Если на клетке со слоном, понимаешь, написано
— Но тогда кто же это? Кто она?! — мысленно спросил писатель вождя.
— Надо узнать, что затевает уголовный политэкономист, — пришел к нему затухающий голос Иосифа Виссарионовича. — Узнать смысл операции… Смысл… Пресечь… Думай, думай, писатель!