— Быть этого не может! — воскликнул Президент.
— Может, и даже раньше, — отрезал Сталин. — Вы это сами посмотрите… А заметку, понимаешь, прочтите… Только издали, в руки газету передать не могу. Она из будущего, как бы аннигиляция не случилась.
Станислав Гагарин приблизительно тоже и из рук Иосифа Виссарионовича прочитал:
26 апреля в редакцию «Твердого знака» позвонил неизвестный, категорически отказавшийся назвать свое имя, и сообщил о себе лишь то, что он гражданин СССР. Гражданин сделал не вполне обычное заявление:
«4 мая погибнет всем известный человек — Президент СССР Горбачев. Это будет результат покушения со стороны заинтересованных лиц. К власти придет молодой, малоизвестный в настоящее время генерал». На вопросы корреспондента «Твердого знака» неизвестный отвечать отказался, заверил лишь, что он — не душевнобольной.
Проверить последнее у редакции возможности, разумеется, нет. Тем не менее мы уверены, что или это неудачная шутка, или звонивший был не вполне искренен по поводу своего здоровья. Однако чем черт не шутит, пока Бог спит. Поэтому считали своим долгом опубликовать это предупреждение».
— И все? — разочарованно спросил Президент.
— Вам этого мало? — вопросом на вопрос насмешливым тоном ответил Сталин, резким движением возвращая
— Чушь все это,
«Эти строки романа я буду писать рано утром уже 30 апреля, — подумал он. — У себя дома, на Власихе. В восемь утра Володя Беликин заберет меня, он будет первым кому покажу сообщение в «Твердом знаке», к тому времени номер будет уже у меня. Мы поедем с ракетчиками в их Главное инженерное управление, а в одиннадцать утра с Полянским и Сорокоумовым меня ждут в Управлении делами ЦК КПСС, где подписан уже договор о совместных предпринимательских делах. Покажу заметку и там. Как отнесутся к сообщению эти люди? Напишу об их реакции позднее, когда вернемся на дачу Президента и посмотрим, как хозяйничает в его доме сотворенный
…Столбы дыма и пыли, поднявшиеся на месте двойного взрыва, в котором исчезли машины Президента и его конвоя, достигли высоты, на которую подняла их освобожденная сила заложенных на Крылатском мосту фугасов.
И едва зловещие клубы принялись оседать, Президент резко повернулся, хрустнуло осыпавшееся оконное стекло под его каблуками.
— Никому и ничего не сообщать, — отрывисто и
LXVI. АЛЬТЕРНАТИВА
— Дулце ет докорум эст про патриа мори, — бесцветным голосом, ни к кому не обращаясь и глядя перед собой, произнес Президент.
«Сладостно и почетно умереть за Отечество», — мысленно перевел с латинского Станислав Гагарин и подумал, что тот, кто сидел сейчас рядом с водителем скромной, по сравнению с бронированным
Незачем, решили наверху, практическим работникам советской юриспруденции забивать верхние
С Крылатского они выехали крадучись, с предосторожностями, начальник охраны Президента дело знал туго и быстро распределил небольшую группу людей по машинам, укрывшимся в глубине двора многоквартирного дома, из которого наблюдали они за взрывом на мосту.
— Прошу вас ко мне, — любезно улыбнулся писателю Президент, когда Иосиф Виссарионович сказал, что доберется до Рублевской дачи главы государства на председательском, мягко говоря, подержанном автомобиле, который должен был вести Владимир Беликин.
— Могу тогда взять с собой парочку ваших, — деловито предложил Сталин, но Президент сказал, что его парни знают собственное место и найдут на чем вернуться восвояси.