— Вы Пиноккио? — поинтересовался Мэллори, пока бармен наливал выпивку себе.
— Помилуй Бог, сэр, нет, — рассмеялся бармен. — Если строго придерживаться фактов, так никакого Пиноккио и нет вовсе, это просто название. — Он помолчал. — Я нахожу, что благодаря этому моя клиентура чувствует себя здесь почти как дома.
— Расскажите мне о них, — попросил Мэллори.
— Ну, как вы сами можете видеть, сэр, все они военные.
— Они выглядят так, будто все они игрушечные солдатики.
— Не без того, — согласился бармен. — Обычно они заглядывают после полуночи. Полагаю, это потому, что все они офицеры; рядовые, наверное, в это время находятся в казармах. — Он отхлебнул из своего бокала, удовлетворенно выдохнул "Ах!" и продолжал:
— Словом, они сидят-посиживают да толкуют о войне до самой рани, а затем возвращаются в свои полки.
— О какой войне? — поинтересовался Мэллори.
— О той, которую ведут, — пожал плечами бармен.
— А оружие у них исправное?
— Ну, вести войну с неисправным оружием невозможно. Правду говоря, мне не единожды доводилось наблюдать, как какие-нибудь двое из ихнего брата бьются об заклад, кто сможет быстрей разобрать и собрать оружие вслепую. Конечно, — добавил он, — это касается исключительно пистолетов. Разобрать шпагу трудновато.
— Могу себе представить, — промолвил Мэллори, ломая голову, как бы поднять вопрос об одолжении пистолета.
Тут послышалась стрельба, и двое офицеров, сидевших у стойки чуть подальше, начали поглядывать на улицу.
— И это в Новый год! — пожаловался один офицер, высокий мужчина с широкими серыми усами. — Подумать только, у этих ублюдков не хватает благопристойности подождать хоть бы до рассвета!
— Извините, — сказал Мэллори, пройдя вдоль стойки. — Но с кем именно вы воюете?
— Вот это и есть самый распроклятый вопрос, — поплакался офицер. — Мы не знаем.
— Враг вам неизвестен?
— Он чертовски хорошо известен кому-то, но никто нам ничего не говорит. — Офицер поглядел на Мэллори. — Вы здесь новичок, не так ли?
Мэллори кивнул:
— Моя фамилия Мэллори.