— Конечно.
— Поэтому вы не будете возражать, когда они спросят о том, что вы видели вчера вечером?
— Конечно, не буду.
— Даже когда вашим бывшим коллегам расскажут, что люди видели, как вы вышвырнули парня из вестибюля, в то время как моя сестра вела себя совершенно спокойно?
Я сделала большие печальные глаза. Я в любом случае кажусь хрупкой, хотя на самом деле могу быть твердой.
— Интересно, кого тут запомнили как жестокого и яростного человека, вас или Харпер?
— Проклятье! А я еще ей помог.
Рик Голдман посмотрел на нас так, будто не мог поверить, что такие типы, как мы, ходят по земле, не будучи осужденными.
— Ну и люди!
— Я весьма ценила, что вы мне помогли, вплоть до того момента, когда вы начали меня оскорблять, — заявила я. — Клайд Нанли был надоедливым человеком, но не опасным. Теперь он мертв, и я не имею к этому никакого отношения. Мы только что были в доме Моргенштернов, и они услышали новости о смерти Нанли вместе с нами. Порядком расстроились.
— Они пригласили вас в свой дом?
Это снова вызвало сильную реакцию.
— Некоторые люди не обращаются с нами как с обманщиками и убийцами, — сказала я.
Рик вскинул руки, словно я перешагнула через трепетно охраняемую границу.
— Сдаюсь! — воскликнул он.
Маленькая драма со стороны старины Рикстера.
— Вы двое — мастера мошенничества, — сказал он. — Это сводит меня с ума: я не могу выяснить, как вы это делаете. Вы попали прямо в точку насчет тех смертей, в самую точку. Как вы заранее получили документы? Я и в самом деле хочу знать, как вы это сделали!
Невозможно убедить того, кто не желает прислушаться к голосу разума и, если уж на то пошло, вообще ничего не желает слушать.
— Вы все равно не поверите, что я не мошенница, — сказала я. — Нет смысла с вами разговаривать. Кроме того, скоро сюда явится полиция, и я хочу принять душ до ее прихода.
Это была неправда. Я уже приняла душ. Я просто хотела, чтобы Рик Голдман немедленно убрался.