Я очень стараюсь не связывать его со случившимся.
— Я тоже. Но дело в том, что мне кажется: Виктор может связывать какого-то члена своей семьи с…
— С чем? Со смертью сестры? Со смертью Клайда Нанли? — вопросил Толливер.
— Хорошо, это мне неизвестно. Точно неизвестно. Просто я говорю: он что-то знает, и это его мучает.
— И что мы будем делать? Ему не позволят проводить с нами время. Нам не поверят. И если он молчит… А вдруг секрет касается одного из его родителей?
Снова наступило молчание, на сей раз немного обиженное.
— Кстати, о Джоэле, — сказал Толливер. — Почему ты при виде него не задыхаешься, как все остальные женщины?
— А все женщины задыхаются?
— Ты разве не замечала, что женщина-детектив практически исходила слюнями, произнося его имя?
— Нет, — ответила я в полном удивлении.
— Ты не видела, какими оленьими глазами смотрит на него жена?
— Э… Нет.
— Даже Фелисия выпрямляется и слушает, когда он говорит. И его собственная мама глядит на него вдвое чаще, чем на своего второго сына, Дэвида.
— Итак, я делаю вывод, что ты довольно внимательно наблюдал за Джоэлом, — осторожно проговорила я.
Это было преуменьшением.
— Не столько за самим Джоэлом, сколько за тем, как на него реагируют другие люди. Кроме тебя.
— Я понимаю, он мужчина, рядом с которым нравится быть женщинам, — признала я, — но вообще-то я ему безразлична. Львиный зев — я знаю, то была его затея, и тогда я сказала тебе: он мужчина, который замечает женщин и знает, как их ублажить. Но не думаю, что его интересует кто-нибудь, кроме Дианы. По правде говоря, вряд ли он сам по-настоящему осознает свою притягательность. А может, он просто воспринимает ее как часть своего мира, как свои зеленые глаза, или отличный певучий голос, или что-нибудь в этом роде.
— Итак, у него есть харизма, действующая на женщин, но он ею не пользуется, — сказал Толливер.
— Что-то в этом роде.
— И ты говоришь, что на тебя она не действует, в отличие от остальных женщин.