Павел представился.
Гонтарь протянул:
— Да-а, идет времечко… Это не первый мой аспирант, и даже не десятый. И я давно уже доктор… У вас вон и дочка уже невеста. Так и выросла в глуши?
— Да какая теперь глушь? Мой-то, глядите, чего учудил… — она махнула рукой на крышу, там солидно вращал лопастями ветряк. — Теперь и радио, и телевизор, совсем как в городе. Да и Леночка только летом у нас живет, а так все у бабушки, на центральной усадьбе. Школу в этом году закончила, отличница, никакого сладу не стало: тоже, говорит, хочу в заповеднике работать. Кем, только?.. А вы, наверное, в последний раз к нам на машине проехали. Мой говорит: осенью пожгу все мостики через ручьи, чтобы браконьерам труднее было в заповедник добираться. На лодках-то хуже; бензину много надо, — хозяйка всплеснула руками. — Что это я заболталась с вами в дверях? Идите в дом.
Рассмеявшись, Гонтарь спросил:
— Ольга Филипповна, какая первая заповедь таежника?
— Какая заповедь? — она недоуменно пожала плечами. — Перво-наперво, гостя — к столу.
— Э-э, нет. Мы сюда работать приехали. Так что, сначала лагерь устроим, а уж потом ждите в гости.
— Отдохнули бы сначала с дороги…
— Устроимся — отдохнем. Через пару часов ждите, — и Гонтарь, вскочив на подножку машины, махнул шоферу рукой в сторону леса.
Дружно взялись за разгрузку. Гонтарь с шутками и прибаутками первым подставлял плечо под самый тяжелый тюк или ящик. Видавшая виды ковбойка пропиталась потом. Павел знал, что Гонтарь, как и все в студенческие годы, занимался спортом, да и сейчас похаживал раза три в неделю в университетский спортзал. На четвертом курсе, было дело, выиграл первенство города по боксу среди средневесов, а это означало, что был он не менее чем кандидат в мастера спорта. Он весело покрикивал на студентов, в его руках все так и горело. Легко, элегантно поигрывая топором, за считанные минуты вытесал колышки для палаток. Павел впервые в жизни видел такие палатки; легкая, тонкая, но невероятно прочная синтетика. Четырехместная палатка легко умещалась в боковом кармане рюкзака. Гонтарь проверил растяжки, сходил за косой, ловко накосил травы для подстилок, бросил студентам:
— Пусть подсохнет до заката… — и направился в дом.
Вскоре появился с топором у поленницы, сложенной у задней стены сарая, и принялся колоть дрова. Суковатые листвяги легко разлетались от его ударов. Студенты восторженно любовались своим до предела демократичным профессором.
Лагерь был устроен, оборудование и снаряжение сложено под навесом, студенты разлеглись на солнцепеке, подставляя свои еще совсем белые спины солнцу. Павел сидел на чурбаке и по карте намечал маршрут к хребту. Вдруг он почувствовал, что по лесу идет человек, идет совершенно бесшумно, как ходят все, давно перешедшие с тайгой на "ты". Вот он остановился за густой елочкой, и рассматривает лагерь, наконец, ступил на опушку:
— Добрый день. А Евгений Михалыч по обыкновению корчит из себя демократа?
Студенты подскочили от неожиданности, а Павел спокойно ответил:
— Здравствуйте. Он хозяйке помогает.
— Ну-ну, — хозяин кордона протянул руку. — Будем знакомы, Андрей Степанович.
— Павел…
— А по батюшке?
ebooksa