Предпоследнее дознание

- Детей пока нет.

- Будут! А мне, думаешь, мало...этого... Вирхофа... на моих глазах... остановка дыхания, смерть мозга...

- Прости, Артур. Ну прости. Нунадо было договорить. Это же последний мой сеанс. А он ведь... живой! - Каревмотнул головой на соседнюю кушетку.

Затем неуклюже поднялся и кое-каксунул в туфли сначала одну, потому другую ногу.

- Погоди, рано тебе вставать!Мутит, небось?

- Да... есть немножко... как впервый раз... Нормально.

Павел надел пиджак и, подобрававторучку, склонился над столом. Для написания самого короткого своего отчётаему хватило минуты.

- Я сейчас в буфет. - сказал онАртуру, складывая листок, - Хочешь принесу тебе чего-нибудь?

Тут Карев впервые увидел, какПатканян улыбается.

- Не, Паш, не надо. Спасибо. Уменя есть тут. Мама приготовила.

* *  *

"Тогда праведники скажутЕму в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим,и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели?когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?" (Евангелиеот Матфея, 25 глава, 37-39 стихи)

Примечание: они не помнят.

Петрович неторопливо прочистилгорло и поднял на подчинённого бесстрастный взгляд.

- Что это, Павлик? Ты решилзаняться моим просвещением?

- Это отчёт, Викентий Петрович.Официальный сдам в понедельник, как вы и велели. Туда подошью предыдущиематериалы. Но ничего принципиально иного там не будет.

- Ты понимаешь, что это для тебязначит?

- Да, Викентий Петрович. Мне быхотелось, чтобы авторы Проекта тоже кое-что поняли. Нельзя заставлять человекасамого рассказывать о своих добрых делах. Одно дело сказать: друг меня выручилденьгами, а совсем другое дело сказать: я выручил друга деньгами. Если человекэто помнит, и говорит вслух, то дело автоматически становится"нечистым", загрязняясь корыстью пусть даже элементарного тщеславия.Настоящие добрые дела человек забывает. То, что подсознание подкинуло господинуХарчевскому сплошь дела с червоточинкой - весьма показательно. Я считаю, чтометод колации вреден для нашей службы. Это изначально порочный путь. Его нельзяиспользовать в следственной практике. Таково моё официальное мнение. Не знаю,что скажет Халл.

- Много патетики, Павлик. Носквозь неё я слышу лишь оправдания плохой работы.

- Викентий Петрович, я глубокоуважаю вас как мудрого и опытного человека. Уверен, что на моём месте вы быпришли к тем же выводам гораздо быстрее, чем я. А я на вашем месте, скореевсего, никогда бы к ним не пришёл.