- Заполните здесь и здесь,господин...
- Карев. - напомнил следователь,доставая из кармана пиджака серебряную ручку.
Пока он расписывался, Иваненко скислой миной на лице открыл сейф. Нотариус был человеком педантичным, поэтомуобстоятельства, вынуждавшие не только мириться с нарушением, но и самому егосовершать, казались издёвкой судьбы.
- Вот и чудненько. - Каревподнялся и протянул руку за инофоконом. Отдавая холодный металлический шарик,Иваненко с удивлением подумал, что для следователя эта ситуация, как разнапротив, выражает привычный порядок. Так при столкновении двухразнонаправленных жизненных векторов, воплощение идеала одного неизбежнопредполагает нарушение идеала другого...
По такой-то погоде - вещь вполнезакономерная.
* * *
Свинцовое небо едва удерживалосьот дождя, словно всматриваясь в бесчисленные точки аэромобилей-прыгунов,хаотично сновавших под низкими тучами. Мрачный, сырой мегаполис проплывал внизувереницами стеклобетонных башен, разбавленных красно-желтыми кляксами деревьев,осыпающих на асфальт последние листья. Но в салоне прыгуна было сухо, тепло исветло, и накрытый промозглой осенью город за окном совсем не занималследователя, - Павел Карев читал текст с экрана миникомпьютера-планшета.
Огромные абзацы, отягощённыенаучной терминологией, списки, цитаты, сноски, гиперссылки... Ко всему прочемугоспожа Феклина явно не была мастером словесности, - читать её материалыприходилось с трудом. Но чем больше перед мысленным взором его вырисовывалосьто самое дело жизни подследственной, тем сильнее крепло ощущение, что здесь -перспективный задел.
Неделя стандартных поисков сопросом свидетелей не дала ничего выдающегося. Пожилая и одинокая учительницаистории особыми добродетелями не блистала, жила замкнуто, с сыном и его семьёйне общалась, с единственной подругой встречалась не чаще двух раз в год,ученики её не любили, коллеги по школе считали сухой и нелюдимой, впрочем,ценили за аккуратность и обязательность.
Вот и вышла загвоздка: добрыедела совершаются всегда по отношению к кому-то, а где их взять, еслиподследственная, считай, ни с кем не контактировала? Пришлось запросить ордер ипознакомиться с завещанием. И, кажется, не зря. Но точно определить это можнолишь после консультации со специалистом.
* * *
Со специалистом удалось встретитьсятри дня спустя. Профессор Аркадий Петрович Радужный оказался человекомвнушительной комплекции. Жёсткая, аккуратно подстриженная борода и цепкийвзгляд придавали ему разительное сходство с ликами светил науки, чьи портретыукрашали стены его просторного кабинета в Институте Истории. Тепло принявследователя, он уселся в кресло, с почтением взял стопку привезённыхраспечаток, но, едва скользнув взглядом по титульному листу, отбросил их настол.
- Ах, Ольга Фёдоровна, - сгрустной улыбкой молвил профессор. - Как же, как же... Наслышан. И даже как-толично имел случай беседовать. Одиозная личность. Притча во языцех, так сказать.
- Что вы имеете в виду? -поинтересовался Карев из гостевого кресла.
- Разумеется, её, скажем так,своеобразные идеи, а также то невероятное упорство, безусловно, достойноелучшего применения, с которым она свои, так сказать, идеи пыталась навязатьнаучному сообществу, и, параллельно с этим - популяризировать.
Павел мысленно оценил умениепрофессора под напыщенным многословием скрывать неопределённость ответа, ирешил прояснить:
- Эти идеи как-то связаны с темойеё диссертации?
- Скажем так, они выросли из неё.Кандидатскую работу Ольга Фёдоровна защищала... - Радужный глянул на стопкулистов. - Ещё в 2187 году. Насколько я слышал, сама работа касалась вполнеконкретного эпизода Второй Мировой Войны ХХ века, и, хотя уже тогда имели местонекоторые тенденциозные моменты, всё же она пока не выходила за рамкиакадемической традиции... Ох, Лидочка, благодарствую!
Последняя реплика относилась кнекрасивой носатой девушке, что внесла в кабинет подносик с японским чайником,чашками, сахарницей и блюдцем печенья.
- Павел Сергеевич, надеюсь, неоткажетесь? Натуральный зелёный чай. С жасмином.
ebooksa