Кракен

— Бред собачий, а не план.

— Знаю, — согласился Билли.

— Да. Сколько раз они собираются предсказывать наступление той самой ночи? Если Пол еще не сдался Тату, ждать осталось недолго. Или Госс и Сабби найдут его, или Гриз сожжет мир первым.

Где-то что-то капало. Дейн говорил в ритме падающих капель.

— Итак, — сказал Билли.

— Итак, мы сами сделаем эту ночь той самой ночью. Бежать и скрываться не будем. А перенесем войну на территорию Гризамента. Это из-за его плана все загорится, по какой угодно причине, хочет он этого или нет. Значит, избавляемся от него, а когда его не станет… — Дейн отряхнул с ладоней воображаемую пыль. — Проблема решится.

Билли поневоле улыбнулся.

— Мы даже не знаем, где он. У него и оружейники, и монстропасы, и черт его знает какая бумажно-чернильная магия, а что у нас? — сказал он, уже почти не ощущая абсурдности произносимого им. — Не пойми меня неправильно, я бы с радостью…

— Помнишь, как мы нашли тевтекса? Как по-твоему, почему он тянулся к алтарю?

В церкви собрались последние кракенисты — человек двадцать: старые и молодые женщины и мужчины, в самых разных одеждах. Кусочек Лондона, ослабевший от горя. Крошечная команда из вялых новобранцев отошедшей в прошлое веры, которые пережили собственную религию.

— Братья и сестры, — пробормотал Дейн. — Это последний отряд кракенистов, — сообщил он Билли. — Больше никто сюда не вернется.

Алтарь, конечно же, представлял собой массу резных присосков и переплетенных щупалец. Дейн нажал на несколько выступов в определенном порядке.

— Вот за чем тянулся тевтекс, — сказал он.

Рука тевтекса была вытянута вовсе не в прощальном жесте, не в попытке приблизиться к богу. Вставная секция алтаря развернулась. Дейн медленно отвел книзу металлическую пластину.

За ней было стекло. За стеклом что-то хранилось. Мощи кракена. Билли ахнул, пораженный зрелищем. Алтарь приходился ему по грудь. И почти весь был заполнен клювом.

Билли видел такие не раз: отчасти напоминавшие клюв попугая, искривленные — злобно и вызывающе. Но самый крупный из тех, что ему попадались, уместился бы в его ладонь, а этот принадлежал архитевтису — гигантскому десятиметровому спруту. Этот клюв простирался от пола до груди Билли и мог бы открыться достаточно широко, чтобы его проглотить. Если бы хитиновые края сомкнулись, они могли бы переломить ствол дерева.

— Он укусит меня, — мечтательно сказал Дейн. — Просто куснет. До крови.

— Что? Что, Дейн? Зачем?

— Остаемся только мы. Мы — последний оплот.

— Но зачем?..