— С чего вы решили, что он может выдумывать? — спросил Бэрон.
— Ну, в новостях же ничего не было.
— Не было, — подтвердил Бэрон. — Но тут есть одна история. О запрете разглашать информацию. Хотя вы об этом, как видно, понятия не имеете.
Он улыбнулся.
— Все равно не похоже, чтобы Леон в это поверил. Он просто… смеялся над этим до слез. И прислал мне какую-то шутку, прямо перед тем как…
— Ну да, — заметила Коллингсвуд. — Животики надорвешь.
— Ладно, — сказала Мардж. — Кто-то спер гигантского спрута. Ладно.
— Что вы можете рассказать нам о Билли? — спросил Бэрон. — Что вы о нем думаете?
— О Билли? Не знаю. Нормальный парень. Я мало с ним знакома. Он друг Леона. Почему вы спрашиваете?
Бэрон глянул на Коллингсвуд. Та помотала головой и дернула за поводок.
— Никаких сосисок, — проговорила она. — Ой, прости, Весельчак.
— Что происходит? — забеспокоилась Мардж.
— Мы просто проводим расследование, мисс Тилли, — объяснил Бэрон.
— А мне… надо ли мне готовиться к худшему?
— Вряд ли. А, Кэт?
— He-а, — отозвалась Коллингсвуд, набирая эсэмэс.
— Знаете, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это не наша область. На вашем месте я бы не беспокоился.
— Да, — согласилась Коллингсвуд, все еще тыча пальцем в кнопки. — Не-а.
— Мы обязательно дадим вам знать, если все окажется наоборот. Но это, должен сказать, сомнительно. Большое спасибо.
Бэрон кивнул и коснулся указательным пальцем козырька воображаемой фуражки: всего, мол, доброго.