Неблагое дело

— Нам стоит забросить идею присесть и пожарить пастилу?

— Нам стоит проверить палатки.

— Ты серьезно? — удивился Дин.

— Может, найдем что-нибудь, чтобы избавиться от наручников.

— Точно. Потому что если здесь есть что-то покрупнее шмеля, то оно надерет нам задницы.

— Здесь все равно нет никого.

Дин подошел к одному из тентов и, ногой сдвинув полог, заглянул внутрь:

— Ты прав. Кучка конфетных фантиков. Чувак, эти демоны — такие неряхи. А у тебя что?

Сэм присел на корточки и заглянул во вторую палатку. В полутьме он принял лежащую там груду за грязную скатку под кучкой рванины, но потом заметил тихо гудящих над ней мух и ногой откинул прикрывающий ее запятнанный флаг Конфедерации.

Это оказалась никакая не скатка.

Раздутый труп словно ухмыльнулся навстречу — раздетый до пояса, руки и ноги привязаны к вбитым в землю колышкам; губы, щеки и веки оттянуты крюками на проволоке, а с торса содрана кожа, обнажая мышцы, как у манекена на уроке биологии. Крюк большего размера входил во вскрытую грудную клетку и пронзал сердце.

— Вот дерьмо, — Дин выглянул из-за плеча брата. — Это же Уинстон.

— Кто?

— Тодд Уинстон, коронер. Зять шерифа.

— Они пытали его.

— Демоны обычно так не делают. Они мучают души в аду, но… — Дин тряхнул головой и залез в палатку. — Видно, им действительно надо было что-то у него узнать. И очень сильно.

Он толкнул ногой тряпичный сверток около головы Уинстона, и там что-то звякнуло.

— Похоже, внутри какая-то средневековая фигня.

— Например?

Дин не ответил. В результате нехитрых манипуляций у его ног лежал гибрид щипцов-переростков и медицинской пилки с зазубренными краями, покрытыми многовековым налетом засохшей крови, жира и пучков волос.