Царь Живых

У него хорошее чутьё.

Его имя — Царь Мёртвых.

— Куда? Пропуск покажи! У нас по пропускам тут стро…

Охранник на главном входе спорткомплекса хамил безбоязненно — облик вошедшего никак не позволял отнести его к богатеньким завсегдатаям «Луча».

Посетитель шёл, как будто охранника тут не было. Страж турникета встал. Отодвинул недопитый стакан с чаем. Одёрнул кургузый камуфляж. Сделал суровое лицо. Выдвинулся из-за стола и протянул уже руку — ухватить незваного гостя за плечо…

Охранник был мёртв — давно. Но не знал этого — не знали и другие…

Вошедший коротко взглянул ему в глаза.

Секьюрити пошатнулся. Рот раскрылся и схлопнулся, пытаясь ухватить куда-то исчезнувший воздух — безуспешно. Рука слепо зашарила по нагрудному карману. Тело в кургузом камуфляже сползло на давно не мытый пол — дёрнулось и затихло.

Охранник не умер — лишь перестал двигаться.

Царь Мёртвых прошёл мимо. Без пропуска.

Всё произошло быстро.

Прохор ткнул стволом винтовки, как бильярдным киём, — разбить лицо, выбить зубы, заколотить гнусные слова обратно в глотку. Вместо хрустко поддающейся кости — жёсткий удар о дерево. Мгновенным кадром — Ванина рука на винтовочном стволе. Рука в браслете наручника — в одиноком браслете.

Приклад рвётся из рук — и вырывается, — громко ударяется о столешницу. Стол — словно в ответ — встаёт дыбом и бьёт Прохора в лицо. В лоб. Слепящая вспышка. Грохот — страшный, рвущий перепонки, — это дробовик в закрытом помещении. Звук удара, звон стекла — слабо, сквозь заложенные уши.

Прохор рычит, не слыша сам себя. Смахивает кровь со лба. Вспышка перед глазами гаснет, столешница опять на месте. Короткий взгляд вокруг: мазилки застыли растерянными манекенами, один переламывает дробовик — дымящаяся гильза медленно вылетает из ствола и ещё медленней, словно сквозь прозрачный сироп, летит к полу…

Ванин стул опрокинут. Окно — тройной звукоизолирующий стеклопакет — исчезло. Вани нет тоже.

Прохор рычит снова. В руках изогнутое нечто, только что бывшее его винтовкой. Прохор выдирает из рук мазилки «маузер-автомат», недавно принадлежавший Максу. Выпрыгивает в окно.

Оставшиеся растерянно переглядываются. Никто не спешит следом. Мазилки успели полюбить убивать.

Но жить они любят больше.

Глава 17

Он не помнил, как выбрался из «Хантера».