Пиночет сказала:
– Я и не волнуюсь. Знаете, капитан Муравьев, поедем-ка мы лучше ко мне. Есть жратва, есть кофе, и есть диван, если вас потянет подремать. Мужчины в вашем возрасте, знаете ли, любят иногда.
Чайковская, слегка напуганная, переводила взгляд с Пиночета на Муравьева и обратно.
Муравьев же возразил Пиночету:
– Безответственно рассуждаете, сударыня. Люди моей профессии в любом возрасте ого-го. На том весь конструксьон и держится.
– Не хотите – как знаете.
Муравьев немного поразмыслил и сказал:
– Отчего ж. Хочу. Нужно ж посмотреть, как кирасиры живут.
– Никогда не видели?
– Видел, но давно, когда был молод, а не стар и дряхл, как сейчас. С тех пор, наверное, многое изменилось.
– Ладно. Шофера отпустим, а сами наймем таксомотор.
– Это за чей же счет?
– За мой, капитан, не бойтесь. Мне хорошо платят.
– Нет, так не пойдет. Вы дама.
– Но едете вы не к даме, а к коллеге, капитан. По делу.
– Неприлично. Да и коллеги из нас…
– Капитан, берегите здоровье, не сердите меня, вам не по возрасту.
Ишь ты, подумал Муравьев. Огонь-баба. Ладно, наймем таксомотор. Вообще-то надо бы ей по морде дать. Ну, успеется еще.
– А меня? Меня куда же? – запротестовала Чайковская. – Я могу вызвать лимузин. Давайте я вызову лимузин. На лимузине быстрее. А таксомотор нужно ждать долго, и места мало. Втроем можем не поместиться.
Муравьев и Пиночет ничего не ответили, и Чайковская испугалась уже всерьез: