Полезный Груз

– Дайте ей понюхать.

– А хахаль её?

– Пусть поваляется. Иначе придется его ликвидировать, а надобности особой нет.

Донеслись новые звуки – в гостиной возились.

Потом донесся хриплый нечленораздельный возглас Пиночет, и за возгласом последовал звук пощечины.

– Куда ты ее спрятала? Отвечай, дура! – донеслось из гостиной.

Баба-начальник, тембр красивый. Бабы, обладающие таким тембром, располагают к доверию.

Хрип Пиночет, и затем дымчатое её меццо, с усилием:

– Пшлa на хуй!

Муравьев подумал, что сейчас ей дадут по морде, и он услышит ее реакцию. Но реакции не было. Наверное, ей не дали по морде, а просто иронически на нее посмотрели.

Анализировать ситуацию далее – терять драгоценное время. Муравьев затянул полотенце узлом на бедре, тронул гениталии под полотенцем, сделал глубокий вдох, и плавным но быстрым движением открыл дверь и проследовал в пространство гостиной, вытянув вперед правую руку таким образом, будто у него в руке пистолет. Он всегда берет с собой в ванную пистолет. Это нормально – когда идешь в ванную, возьми пистолет с полной обоймой. Как же без пистолета в ванной. Несолидно как-то даже.

Он направился прямо к скульптурной группе роденовского толка – Пиночет и незваные гости; голая Пиночет, привставшая на одно колено, один незваный гость в черном облегающем, в перчатках, с целым арсеналом оружия и боеприпасов на поясе, в позе, похожей на позу расслабленного дискобола; второй незваный гость в строевой позиции «вольно», женского полу, третий незваный гость справа, при входе в гостиную.

Его явно не ждали. Элемент неожиданности, таким образом, очень ему помог. Впрочем, третий незваный гость, который справа, заметил, удивился, и намеревался захихикать – идет мужик с полотенцем вокруг чресел, указательным пальцем изображая дуло пистолета. Гость нисколько не испугался. И это было хорошо. Гость ждал, что Муравьев, изображающий человека с пистолетом в вытянутой руке, будет делать дальше, и это его, третьего незваного гостя, забавляло.

Захихикать он не успел – Муравьев с разворота ударил его тыльной стороной руки, схватил руку, держащую оружие, и не дав согбенному насмешнику спохватиться, отскочить, распрямиться, и ударить ногой, пихнул его коленом в лицо – очень удачно: захрустели хрящи.

Остальные двое гостей были при оружии, но явно не предполагали, что им придется им пользоваться. Им нужно было время, чтобы вынуть оружие – или собраться в боевую стойку, и Муравьев не собирался им это время предоставлять. Мужчина поменял позицию ног и выставил вперед плечо – и при этом висящий на шее мини-противогаз помешал ему оценить стойку боковым зрением. Он скосил глаза, и в этот момент Муравьев, метнувшись к нему, нанес ему несколько коротких, но по силе и степени жестокости очень эффективных, ударов, завершив комбинацию захватом кожаных лацканов и ударом головой.

Последний противник – женского полу – поменяла «вольно» на «сейчас я тебя порву на много частей» и навалилась на Муравьева, и Муравьев, обходительный, галантный, даже не подумал ее щадить, и искалечил бы ее на всю жизнь, если бы Пиночет не крикнула:

– Она нам нужна!

Муравьев отпустил жертву, и она, ойкнув, осела перед ним на пол.

Вытерев кровь с губы – гостья успела его достать каким-то дурацким продвинутым ударом, каким учат кирасиры своих боевиков, чтобы они людей ломали – Муравьев взял со стола нож, зашел к припавшей на одно колено Пиночету за спину, и перерезал пластиковый трос, соединяющий пластиковые наручники. Он помог ей подняться на ноги, развернул ее к свету, и глаза ее расширились предупреждающе – но было поздно. Муравьева ударили сзади в голову тяжелым предметом, сознание мигнуло и погасло.

Через некоторое время – Муравьев не знал, сколько прошло секунд, часов, дней – включился слух, он почувствовал, что лежит на спине, и услышал встревоженный дымчатый женский голос, повторяющий «Витенька … Витенька…» ощутил ласковую, приятно пахнущую руку у себя на лбу, и открыл глаза.