Эдгар Аллан По и Лондонский Монстр

22
18
20
22
24
26
28
30

Дюпен кивнул.

– Так называли гнуснопрославленного злодея – предположительно, мужчину – имевшего обыкновение резать бедра и ягодицы привлекательно выглядевших дам и таким манером терроризировавшего весь Лондон на протяжении двух лет.

Услышав высказывание Дюпена, я был потрясен.

– Вот как? И какой же был вынесен вердикт?

– «Виновен», – ответил Дюпен.

Это заявление потрясло меня еще сильнее.

– Он был признан виновным? Выходит, дед и бабушка не совершали тех преступлений, о которых написано в их письмах?

– Этого я не говорил, – возразил Дюпен. – Этого я вовсе не говорил.

Я был сбит с толку – как всегда, когда Дюпен начинал «мыслить аналитически».

– Быть может, вы вначале объясните, как нашли эту информацию, а уж после двинемся дальше?

– Конечно, – кивнул Дюпен.

На столе перед ним лежала вычерченная им карта, и он стукнул пальцем туда, где были отмечены даты и места нападений, упомянутых в письмах.

– Я внимательно просмотрел лондонские газеты за этот период в поисках любых упоминаний об этих преступлениях. Поначалу не нашлось ничего интересного. И вдруг в апреле тысяча семьсот девяностого – словно весь Лондон внезапно узнал о деятельности злодея, прозванного «Монстром», нападавшего на «беззащитных и обыкновенно привлекательных» горожанок. Газеты внезапно переполнились непристойными карикатурами, изображавшими злобную тварь – получеловека-полудемона, режущего задние части симпатичных юных леди огромным кинжалом, а затем – тех же юных леди, прилаживающих к своему исподнему медные кастрюльки, чтоб уберечь от Монстра свои седалища и честь. Затем Джон Джулиус Ангерштейн дал объявление, в котором обещал сто фунтов награды любому, кто поймает Монстра. Я, так сказать, пошел по этому следу и обнаружил, что тринадцатого июня тысяча семьсот девяностого года был схвачен и обвинен в преступлениях Монстра некто Ринвик Уильямс. Конечно, человек, выдвинувший это обвинение, заявил и о своем праве на вознаграждение от Ангерштейна. Восьмого июля Уильямса судили за преступления Лондонского Монстра. Здесь следует вспомнить, что нападение, совершенное в публичном месте с целью разорвать, разрезать, сжечь или иным образом испортить одежду являлось тяжким преступлением и каралось смертью или, в лучшем случае, «транспортацией» – то есть ссылкой в колонии, на каторгу. На суде более пятидесяти дам заявили, что они подверглись нападениям Монстра с тысяча семьсот восемьдесят восьмого по тысяча семьсот девяностый годы. Как я уже говорил, восьмого июля тысяча семьсот девяностого Уильямс был признан виновным, но затем он оспорил приговор. За его дело взялся адвокат по имени Теофил Свифт[48], и тринадцатого декабря тысяча семьсот девяностого года состоялся повторный суд.

– И его признали невиновным?

Дюпен отрицательно покачал головой.

– Снова «виновен», но в малозначительном преступлении, и приговорен к шести годам тюремного заключения – что, безусловно, лучше смертной казни или «транспортации».

– Но вы считаете, что и этот приговор был ошибочным?

– Да. Переписка Элизабет и Генри Арнольдов прекрасно отражает события, описанные в газетах, а некоторые нападения – например, восемнадцатого января тысяча семьсот девяностого года, после бала в честь дня рождения королевы, были совершены одновременно в разных местах и на разных женщин, что невозможно в случае преступника-одиночки. В письме также говорится, что Элизабет Арнольд получила роль в пьесе о проделках Монстра, а Генри Арнольд – нет, и «Морнинг геральд» за второе апреля тысяча семьсот девяностого года подтверждает, что премьера музыкальной пьесы под названием «Монстр» состоялась в театре Эстли накануне, первого апреля. Теперь следует вспомнить о том, что Ринвик Уильямс, согласно «Молитве», валлиец. Хоть имя в письмах и не упоминается, но написано, безусловно, о нем.

– Цветочная фабрика, – вспомнил я. – Она узнала в работавшем там валлийце балетного танцовщика, освистанного и прогнанного публикой со сцены Королевского театра.

– Верно. И в протоколах судебного заседания отмечено, что некогда Уильямс был учеником балетмейстера Галлини, а во время совершения преступлений работал на цветочной фабрике Амабеля Митчелла на Довер-стрит.