– Кажется, я уже сказал, или хотел сказать, что Вильсон не был мне даже дальний родственник. Но если бы мы были действительно братья, то, верно, были бы двойники…
И тут я вновь позабыл текст. Опустив взгляд к рукописи, я сделал вид, будто держу сценическую паузу. Но страница оказалась не той! В панике я перевернул одну, другую страницу и, наконец, нашел нужное место. Однако стоило мне сосредоточиться и употребить всю силу воли на то, чтоб не смотреть в сторону Мэкки, мой взгляд привлек слабый отблеск, и я заметил человека лет сорока пяти, темноволосого и темноглазого. Целиком сосредоточившись на моих словах, он излучал сильнейшее напряжение, точно ядовитая змея, готовая к броску.
– То же имя! те же черты лица! тот же день, в который мы поступили в заведение! Потом это непонятное, докучливое подражание моей походке, голосу, плачу и движениям!
Теперь мое внимание приковал отблеск на лацкане змееглазого. Он казался знакомым, но я не мог понять, где мог видеть его. Тревога все сильнее овладевала мной, и память подвела не единожды, и все же я пробивался к кульминации рассказа, яростно листая страницы и отшвыривая ненужные на пол. Я то декламировал наизусть, то читал с листа – быстрее, быстрее… Должно быть, моя тревога оказала свое воздействие: зрители выглядели напуганными, но в то же время жадно впитывали каждое слово.
– Несчастный обманщик! Проклятый злодей! Ты не будешь более за мной следовать, ты не загоняешь меня до смерти! Пойдем, или я тебя убью на месте!
В этот момент в зале возникло легкое волнение: Дюпен вскочил и вслед за кем-то метнулся к двери. Мой взгляд остановился на опустевшем кресле змееглазого. Вновь забыв текст, я изобразил еще одну драматическую паузу и подумал о том, каково приходилось бабушке – одной на сцене, без всякого страха поющей перед сотнями зрителей, перед толпой, готовой осыпать ее аплодисментами или мусором с улиц… А я – кровь от крови ее, и пришло время доказать, что внук унаследовал от нее хоть толику актерского мастерства.
– То был Вильсон, но Вильсон, которого голос уже не исходил шепотом, так что я думал, что слышу себя, когда он сказал мне: «Ты победил, я умираю. Но с этой минуты и ты тоже умер, умер для света, для неба и для надежды! Во мне ты жил. Пойми же, что моею смертью, что в этом изображении, которое есть твое собственное, ты убил самого себя.
С этими словами я склонил голову. На миг в зале воцарилась зловещая тишина, но тут же, точно огромная стая вспугнутых птиц взмыла в воздух, зал огласился аплодисментами. Ладони, смыкаясь, хлопали, точно птичьи крылья. Однако я знал, что это провал. Муза, вдохновлявшая на сцене маму и бабушку, отказала мне в своем благосклонном прикосновении. Я стоял неподвижно, изо всех сил сохраняя невозмутимость на лице, но на самом деле мне очень хотелось от души ударить кулаками по кафедре. Тем временем зрители понемногу поднимались на ноги. Те, кто сидел в задних рядах, устремились к выходу, прочие прохаживались между рядов, болтая с соседями. Оглядев зал в поисках Мэкки, я заметил яркую женщину с волосами цвета воронова крыла. Несмотря на полумрак, ее глаза были скрыты под темными очками, лишь подчеркивавшими ее красоту. Я было решил, что она слепа, но эта женщина явно смотрела на меня и улыбалась мне. И тут передо мной возник мой враг.
– По! Ну и историю вы нам прочли! Весьма необычно. Близнецы, мучительства и, наконец, убийство. Не слишком жизнерадостно. Можно сказать, мрачно. И, пожалуй, слишком затянуто. Затруднения с редактированием собственных текстов?
Мистер Мэкки прервался, чтобы сделать вдох. Взгляд его зеленых глаз жалил, точно оса. Казалось, удары моего сердца разносятся на весь зал, и неприятель прекрасно слышит их. Где же Дюпен? Почему он исчез как раз тогда, когда так нужен мне? Изо всех сил изображая спокойствие и благодушие, я заложил дрожащие руки за спину.
– Что ж, сожалею, что мой рассказ разочаровал вас, мистер Мэкки.
– Разочаровал, это уж точно! Я-то ожидал от вас вершин мастерства! После такой-то безжалостной критики великих американских писателей и их младших собратьев – к примеру, моего собственного бумагомарательства! Уж конечно, я ожидал большего!
С этими словами он сделал шаг вперед, и я инстинктивно подался назад.
– Какой яркий, впечатляющий рассказ, мистер По! – раздался мелодичный голос. – Я совершенно не знакома с вашими работами и не питала никаких заранее определенных надежд, но ваш труд произвел на меня глубочайшее впечатление.
Рядом с моим противником остановилась та самая женщина с волосами цвета воронова крыла. Оливково-зеленые стекла ее очков поблескивали в свете канделябров.
– Ваш рассказ просто леденит душу и поневоле заставляет вспомнить о той, другой стороне. – Изящным жестом указав на нечто невидимое, окружающее нас, она повернулась к мистеру Мэкки. – Благодарю вас за доставленное удовольствие, сэр. Надеюсь, мы снова встретимся на другом литературном вечере.
Сделав легкий реверанс и склонив голову, она весьма элегантно попрощалась с Мэкки. Тот, очевидно, был сконфужен, но обаяние ее было столь сильно, что он забыл о столь явном посягательстве на свою точку зрения. Чуть помедлив, он склонил голову в ответ.
– Рад услужить, мадам. Надеюсь, мы встретимся снова.
Улыбнувшись ей, он попятился назад.
– Прощайте, По. Уверен, у нас еще будет время для более детальной дискуссии.
ebooksa