– Но…
– Ответственность беру на себя.
Когда доктор вышел, Ольга спросила:
– Кто это?
– Долго объяснять. Я не знал, что он здесь. Дверь прикройте, будьте добры.
Она, против обыкновения, не стала спорить. Свет угасающего зимнего дня вливался в окошко под потолком. Снаружи доносился вороний грай. Генрих присел перед пациентом на корточки, вгляделся в осунувшееся лицо с седовато-рыжей щетиной. Вздохнул и сказал:
– Ну, здравствуй, дружище Франц.
Тот вздрогнул.
– Давай же, посмотри на меня. Не бойся.
Рыжий медленно поднял взгляд:
– Это правда ты, Генрих?
– Конечно, кто же еще? Неужели не узнал мою рожу? Или дать тебе между глаз для стимуляции памяти?
– Да, теперь верю. – Франц бледно улыбнулся. – Старина Рау. Шутить ты так и не научился…
– Ну это ведь ты у нас был хохмач, а я из пятерых – самый нудный.
– Генрих, Генрих, – зашептал Франц быстро и сбивчиво, – ты зря пришел, не надо было приходить, слышишь? Они теперь и тебя засадят, потому что они уроды, на нас им начхать, и всегда так было… Я все эти годы думал, зачем они с нами такое сделали, а недавно… Я в общей палате был… Проснулся… Луна в окошко светила… Огромная, желтая, висела прямо над лесом… И я сидел, смотрел на нее, а потом как будто…
Он замолчал. Генрих сказал ему мягко:
– Я понимаю.
– Да ни хрена ты не понимаешь! Я…
– Ты проснулся и вспомнил, что уже умер. Да, это правда. Но я тебе помогу.
Глава 6