Волнолом

– Но катаклизмы происходят сегодня.

– Это говорит лишь о том, что время – не такая простая вещь, как нам представляется. Судите сами. Первые изменения проявились…

– Минутку, Генрих, – генерал предостерегающе поднял руку, – давайте сделаем паузу. Мне, конечно, придется в это вникать, но сначала надо заняться непосредственными обязанностями. Вы ведь помните: у нас тут не академический клуб, а совсем другое учреждение.

– Будете искать Сельму?

– Да. Хотя бы ради того, чтобы выслушать ее версию.

– Только не забывайте, на какие трюки она способна.

Его превосходительство вызвал секретаря и принялся диктовать указания. Потом звонил коллегам из «двойки», что-то настойчиво объяснял, пристукивая ладонью по столу в такт словам. Генрих перестал слушать – им овладело тупое оцепенение. Очнулся он лишь после того, как генерал, перегнувшись через столешницу, встряхнул его за плечо.

– Вы заснули?

– Прошу прощения, Теодор. Вы что-то спросили?

– Напомните, как продвигалось расследование в том мире. Ключевые моменты.

– Нашли убитого аптекаря, потом профессора и механика…

– Как их звали? Аптекаря и механика, я имею в виду.

– Э-э-э… Первый – Ротмайер, кажется. Да, точно, Гельмут Ротмайер. Второй… Простите, не знаю. Его имя при мне никто не упоминал.

– Ладно, отыщем. Можете еще что-нибудь добавить? По существу?

– Нет, пожалуй. Я бы отдохнул, Теодор. В голове туман…

Слабость и правда нарастала с каждой минутой. Перед глазами все расплывалось, сердце стучало чугунным колоколом.

– У вас переутомление, Генрих. Слишком интенсивно применяли дар в эти дни…

Генерал еще что-то говорил, но его слова застревали в воздухе, залипали, как мухи в лужице варенья. Окружающий мир отодвинулся, потускнел и уже почти не воспринимался. В кабинет вошли какие-то люди, подхватили Генриха под руки. Повели по длинному коридору, заставили спуститься по лестнице. Потом его отпустили, и Генрих стал заваливаться на спину – падение было невыносимо долгим, будто на морском дне, пока наконец он не уткнулся затылком во что-то мягкое, и тогда его сознание отключилось.

Проснувшись, Генрих долго размышлял на тему того, что превращается в бесприютного странника. Где он только не ночевал в последнее время! В служебной квартирке, в посольстве чужой империи, а теперь вот окончательно докатился. Сунули в камеру для особо опасных подозреваемых.

Предметов интерьера тут имелось ровно три штуки – лежак, на который сгрузили Генриха, унитаз в углу и умывальник рядом. Лампочка под потолком едва тлела, да еще мерцали многочисленные насечки на стенах. Спасибо хоть охранная светопись сработала должным образом. Память не пострадала.