— Дуся одевается, — с удовольствием сообщил он. — Натягивает трусики и брючки на голое влажное тело. Представляешь, Яросвет? А какая у неё попа!
На сей раз хозяйка даже не просила позлить ревнивца, молча отняв рацию.
— Что там происходит? — спросила совершенно спокойным голосом. — Пожар?
Под кронами кедрача было по-прежнему покойно и умиротворённо.
— Они поднимают вертолёт! — жалобно отозвался Галицын. — Свернули лагерь!
— Сейчас приду!
Рассохин наконец-то услышал гул и хлопанье несущих лопастей. Похоже, невидимый вертолёт шёл прямо на зону.
— Иди в землянку! — уже на ходу приказала Матёрая. — Не высовывайся!
Сама же напрямую, через лес, понеслась к лагерю.
Стас выждал, когда она исчезнет, и пошёл в обратную сторону — к старице.
Граница миров проходила между кедровником и водой, по узкой полосе нейтральной территории змеилась единственная тропинка, густо обрамлённая цветущими одуванчиками. Было полное ощущение, что он находится в полутёмном зрительном зале, в первых рядах, а жизнь кипит на сцене, где выстроена декорация лагерного забора с ворогами и сторожевой вышкой на углу. И всё это условное, ненастоящее, даже солнечный свет напоминает театральный прожектор. Только бинокля не хватает, чтобы рассмотреть детали и выражение лиц актёров.
Скорее всего, Матёрая проникла на территорию зоны через потайную калитку, поскольку её чёрная фигура уже маячила на вышке рядом с полковником. Тревога оказалась ложной, вертолёт сделал круг и удалился за лесную границу залитой поймы, куда-то вниз по Карагачу. Однако хозяева зоны всё ещё смотрели в ту сторону, передавая друг другу бинокль, — им сверху было виднее. Рассохин уже хотел выйти из укрытия, но уловил налетающий звук лопастей. Зазеленевшие кроны тополей и рослого ивняка заслоняли дальний горизонт, и незримый вертолёт словно крался на бреющем под их прикрытием. И не вылетел, а словно выплыл над старицей, совсем не опасно приближаясь к воротам лагеря, поскольку выглядел тоже ненастоящим, будто нарисованным.
Реальность началась, когда под лопастями вскипела вода, расходясь большими кругами. В следующее мгновение облас на помосте опрокинуло, и он, наполненный воздухом, взлетел! И парил несколько секунд, однако чуть не попал под хвостовой винт, после чего боком, как подстреленный, отлетел и ушёл в воду. Казалось, тяжёлая машина целит приземлиться на утлый бревёнчатый настил плавающего причала. Трагедия была близкой и неминуемой!
— Ты что делаешь?! — забывшись, крикнул Рассохин и не услышал своего голоса.
Буря из-под винта сорвала крышки с крайних ульев, потом и сами ульи, не выдержав напора, покатились сначала вверх, а потом вниз по береговому откосу. Вертолёт не сел — завис в полуметре, из открытой двери посыпались люди в зимнем камуфляже, прыгали на жидкий, пляшущий причал, на землю и даже на мелководье. Тяжёлые от снаряжения и оружия, обдуваемые ветром, они неслись к воротам, падали и вскакивали, как в кино. Высадив десант, вертолёт не улетел, а присел на хвост и потянул влево, сметая ульи с единственной ровной площадки перед лагерем. Висел, качался, сдувал детские крашеные кубики и, расчистив себе таким образом площадку, как гигантское хищное насекомое, уселся на землю. Угрожающе погудел, затем сбавил обороты винтов и выжидательно заурчал.
Тем временем омоновцы рассредоточились возле зоны, некоторые побежали вдоль забора в разные стороны, и показалось, что сейчас начнётся штурм. Но они даже не стучали и не пробовали взломать окованные ворота — запустили мотопилу и принялись кромсать плотную дощатую изгородь рядом с калиткой. Полетели опилки, куски дерева и снопы искр, через минуту образовалась просторная брешь, в которую штурмующие и устремились.
Галицына с Матёрой тоже будто сдуло с вышки — видимо, побежали встречать непрошеных гостей. В воздухе роем зазвенели размётанные ветром пчёлы. Рассохин и не заметил, как, взирая на это представление, непроизвольно вышел из-под сени кедровника и стоял теперь среди ульев. И не увидели его лишь потому, что внимание штурмующих было приковано к лагерю. А те, что маячили на углах и вдоль забора, отбивались от наседающих разозлённых пчёл. Спустя несколько минут из вертолёта выпрыгнули ещё трое, но безоружных и в песочном летнем камуфляже. Лица были закрыты противомоскитными сетками, скорее всего, для защиты от пчёл. Они пробежали мимо повергнутых ульев и скрылись в проломе забора.
Стас отступил назад, встал за крайний развесистый кедр, но всякое движение возле лагеря прекратилось, если не считать вертолёта, лениво машущего винтами. Казавшаяся неприступной крепость была взята за три минуты! Вероятно, омоновцы сейчас допрашивали хозяйку с полковником и искали его, Рассохина: не зря выставили посты по периметру, чтоб никто не выскользнул. На миг всколыхнулось полузабытое детское ощущение игры в прятки, когда сидишь, затаившись и, едва сдерживая смех и восторг, глядишь как голящий бестолково снуёт перед тобой всего в нескольких метрах.
Так прошло минут десять, и уже становилось скучно, ибо стремительный штурм оказывался неким последним ярким представлением. Даже вертолёт выключил двигатели, и, когда безжизненно повисли его несущие лопасти, в пространстве остался единственный звук — возмущённое гудение потревоженных насекомых.
Кажется, непрошеным гостям не захотелось ночевать в палатках на голом берегу сгоревшего посёлка, и они попросту захватили лагерь, зная, что Рассохин где-то здесь. Не случайно Матёрая спешила показать ему убежище, предчувствовала жёсткий и решительный характер пришельцев на Карагач. Сейчас ОМОН прошерстит зону и примется прочёсывать кедровник, со всех сторон опоясанный старицей и разливами: не зря кружили — высмотрели, что с острова без лодки не уйти. А облас, похоже, уплыл, если и вовсе остался цел после полётов.
ebooksa