Женя уж никак не думала, что и третий будет. Но он был!
Три минуты прошло — тройня едва в руках помещалась! Успела рассмотреть — все мальчики, и хоть бы один пикнул. Лежат ещё скорченные, сморщенные, со сжатыми кулачками, ножками двигают и все как один смотрят синими Прошкиными глазами.
Повитуха велела Жене лечь, а сама переложила новорождённых на стол, приготовила воду в другой лохани и принялась их купать, ротики, ушки очищать да пеленать.
— Ты сразу нареки сыновей, — посоветовала она между делом. — А я пелёнки помечу, чтоб не путать. Они покуда все на одно лицо. Что старики-то сказали?
Женя только сейчас и вспомнила, что Прокоша о тройне сказал, но какими именами назвать — нет.
— Ничего старики не сказали, — призналась она.
— Значит, доверие тебе оказано. Сама нарекай.
— Имена у огнепальных чудные, не знаю, какие и дать. Я уже думала...
— Давай, которые самой по душе.
— А что Прокоша скажет? Вдруг не понравится?
— Какие дашь, такие и примет. Его дело — дочерей нарекать.
А Женя приподнялась, глянула на младенцев — лежат рядком и все спят.
— Они что же, близнецы?
— Тройняшки они, — со знанием дела определила повитуха. — Разные, и характер будет у каждого свой.
У неё в голове вертелось первое имя — Прокоша, то есть, Прокопий, но второе — Стас. А третьего ещё не было вообще.
— А подумать можно? — спросила Женя.
— Можно, конечно, — просто согласилась Галя. — Это я к тому, чтобы ты не напутала, когда к груди прикладывать станешь.
— Разберусь как-нибудь, — легкомысленно отозвалась она. — Дело нехитрое...
Повитуха вдруг опечалилась.
— Хитрое это дело, ласточка. Можно отнести и к предрассудкам, да не всё так легко. Почему старики и имён не назвали.