Он вздрогнул от звонка домофона, вскочил, совершенно убежденный, что так и не сомкнул глаз. С Синтией все было в порядке – если, конечно, можно так выразиться, – то есть она по-прежнему спала, а большего он и ожидать не мог. Он снова поднес к ее груди импровизированный стетоскоп и убедился, что ее сердце по-прежнему бьется ровно.
Звонок повторился, а может, позвонили снова – он сразу не сообразил. Машинально взяв трубку, он ответил.
– Это Потбери, – послышалось из трубки. – В чем дело? Спите, что ли? Как пациентка?
– Пока без изменений, доктор, – ответил он, с трудом контролируя голос.
– Ну, тогда впустите меня.
Не успел он открыть дверь, как Потбери протиснулся мимо него и направился прямиком к Синтии. Он склонился над ней на несколько мгновений, затем выпрямился.
– Похоже, все по-прежнему, – сказал он. – Впрочем, за день или два ничего иного ожидать и не приходится. Думаю, что кризис наступит где-то в среду. – Он с любопытством взглянул на Рэндалла. – А с вами-то что? Выглядите как после четырехдневного запоя.
– Да нет, ничего такого, – ответил Рэндалл. – Скажите, доктор, а почему вы не посоветовали мне отправить ее в больницу?
– Хуже для нее ничего не придумаешь.
– А вам-то откуда знать? Ведь вы ее никак и не обследовали. Вы и знать не знаете, что с ней на самом деле. Ведь верно?
– Вы с ума сошли! Я ведь вам вчера все сказал.
Рэндалл отрицательно покачал головой.
– Это все ерунда. Вы просто пытались заговорить мне зубы. И я хочу знать почему.
Потбери шагнул к нему.
– Да вы и в самом деле тронулись умом… да еще и пьяны к тому же. – Он с любопытством взглянул на большое зеркало. – Интересно бы знать, что у вас такое происходило. – Он дотронулся пальцем до слоя подсохшей краски.
– Не трогайте!
Потбери отдернул руку.
– Для чего это?
Рэндалл с хитрецой улыбнулся:
– Я их сделал.