Роза и шип

Плащ гостя был усыпан снежинками, и епископ предположил, что снегопад до сих пор не кончился.

– Нет, но с каких пор визит в церковь стал преступлением?

– Не стал и, с помощью Новрона, никогда не станет.

С ночи пожара прошло две недели, но Сальдура по-прежнему мучали кошмары, в которых король обнажал меч. «Как он посмел угрожать епископу церкви?!» Его действия являлись свидетельством того, насколько глубоко погрузился Меленгар в пучину безбожной монархии. Таковы были печальные плоды, когда люди провозглашали себя правителями, когда усаживались на трон, предназначавшийся для семени Новрона.

Сальдур сел за стол и откинулся на спинку кресла. Он был епископом Меленгара, и патриарх и архиепископ Аврина поручили его заботам Маресский собор, однако большую часть времени он проводил в этой крошечной, захламленной комнатушке за этим жалким столом. Не о такой жизни он мечтал, принося обеты.

– На этот раз Новрон не торопится помогать.

– Нужно верить.

Сальдур нахмурился. Он привык к разочарованиям. Церковь постоянно ждала. Другим людям мелкая неудача всегда казалась концом света. Они не понимали масштабов. Каждый считал себя героем собственной истории и думал, что мир вращается вокруг него. Однако Сальдур знал правду. Подобные представления могли возникнуть лишь по причине невежества. Отдельным личностям никогда не добиться долгосрочных перемен. Настоящие перемены готовят поколениями. Труды церкви напоминали капли воды, что точили гранит: невозможное достигалось лишь благодаря жертвам и времени.

Просто время еще не пришло.

– Еще рано, – сказал Сальдур, кладя ноги на обитую бархатом скамеечку перед очагом. – В конце концов все короли лишатся головы.

– Что насчет убийцы Эксетера? И той девушки, Розы, которая его наняла? Они по-прежнему на свободе – и знают о нас.

– Они знают обо мне, – поправил Сальдур. – О тебе никто не знает. Никто даже не заподозрил тебя в сложившейся ситуации. И я бы не стал тревожиться насчет убийцы Эксетера. Скорее всего, это либо головорез-наемник, либо помешавшийся от любви щенок, которого она приманила своим порочным взглядом. Ее невинный облик обманул даже меня. Полагаю, они с Розой давно сбежали. Не думаю, что мы когда-либо о них услышим.

– Как насчет Ричарда Хилфреда?

Сальдур едва не рассмеялся, однако епископу не пристало смеяться в своей церкви. Он вскинул бровь.

– Этот человек мертв. О чем здесь тревожиться?

– Он мог рассказать другим.

– Нет. Ричард был одиночкой, он закрылся от мира. И никому не доверял. Поэтому я его выбрал. Он винил короля в смерти своей любовницы, и я знал, что он амбициозен. Кроме того, в нем не было настоящей преданности. Это бросалось в глаза. Я всего лишь указал ему путь, которым он хотел следовать.

– И дали ему благословление церкви. Уверенность, что Новрон на твоей стороне, облегчает совесть, даже если замышляешь убийство.

Сальдуру не понравился неуважительный тон, но чего ждать от подобного человека?

– Убийство во имя Новрона – не преступление. Каждому предстоит умереть – и каждый умирает, когда решит Новрон или его отец Марибор. Какая разница, что выберет Новрон – молнию с небес или кинжал? Меня тревожило, сможешь ли ты выстоять в бурю. Эта способность необходима, чтобы занять трон и править Меленгаром. Твой возраст всегда был проблемой. Ты очень молод. Возможно, я сделал неправильный выбор?