Роза и шип

– Не уходи. – Она схватила его за руку.

– Что случилось?

– Я просто не хочу больше оставаться одна. – Рубен почувствовал, как нервно Роза гладит его руку. – Расскажи, каково это – жить в замке?

Он рассмеялся.

– Я не знаю. Я живу в крошечной каморке в казарме, вместе с отцом и кучей других сварливых мужчин. В замок я захожу лишь для того, чтобы принести дрова или воду либо вынести золу. Большую часть времени я провожу во дворе.

– А когда идет дождь?

– Тогда я ухожу в конюшню. Особенно если холодно. От лошадей в конюшне тепло. А если совсем холодно, я встаю между ними и смотрю, как они дышат, выпуская огромные клубы пара. Я чищу их и разговариваю с ними. Вроде им нравится моя компания.

– Если они похожи на меня, то точно нравится.

Роза легонько сжала его руку и посмотрела на него своими огромными глазами.

– Может, в следующий раз я захвачу щетку.

Он хотел пошутить – еще одна жалкая попытка. И лишь услышав собственные слова, понял, что сравнил ее с лошадью. Рубен ждал, что Роза оттолкнет его и обидится. Вместо этого она положила голову ему на плечо.

– Мне бы хотелось, чтобы ты расчесал мои волосы.

Она ткнулась в него носом. Наверное, изображала лошадь, просто так, подшучивала над его шуткой. Но ему было не смешно. Ему было приятно. Очень. Тепло, уютно и радостно. Девчонки никогда не вели себя так мило, так… дружелюбно.

– Ты не похож на других знакомых мне мужчин.

Его разум зацепился за «мужчин». Большинство людей называли его мальчишкой или чем похуже. Даже принцесса, которой было всего двенадцать, звала его мальчиком. Эти слова Розы заставили Рубена почувствовать себя лучше, чем когда-либо, – лучше, чем когда он надел новую форму, лучше, чем когда получил хороший меч.

– Откуда ты знаешь? Мы только что познакомились.

Она рассмеялась. Ее смех был грустным.

– Я знаю тебя дольше, чем большинство мужчин.

– А, точно, – пробормотал он. Он забыл. Не считая платья, ничто в Розе не вызывало подозрений, будто она не просто симпатичная девушка. Теперь, когда ее макияж почти стерся, Рубен видел в ней красоту, открытость, которая ему нравилась. Он не чувствовал необходимости быть с ней настороже, как со всеми остальными. Когда он ошибался, Роза не издевалась над ним. Она смеялась или подшучивала. Он мог быть собой – мог расслабиться, что прежде ему удавалось лишь в компании дров или лошадей. Роза казалась невероятно милой, и трудно было думать о ней как о…

– Как ты живешь?