– Да, куколка.
– Сколько времени?
Придется когда-нибудь завести себе часы. Хорошие дорогие часы.
– Десять минут, – сообщил Дэнни.
– Какого?
– Одиннадцатого.
На Западном побережье на три часа меньше. Она разложила свой ночной улов, пересчитала его, минуту подумала, отложила две сотни купюрами по пять долларов и по одному. Снова высунула голову за дверь.
– Дэнни!
– Я тут, куколка.
– Я ухожу.
– Тебе нехорошо? – Он неспешно протопал по коридору и, тяжело дыша, остановился возле двери.
– Нехорошо от всего этого.
– Мистер Перголетти говорит…
– Передай мистеру Перголетти, чтобы шел подальше. Я ухожу. Серьезно. – Она передала ему пачку банкнот. – Теперь присматривай за девочками. И всего тебе наилучшего.
– Нашла что-нибудь более подходящее?
– Скажем так, посмотрим.
В холодильнике у Коди стояла бутылка пива. Она открыла ее, аккуратно перелила в стакан, пристально глядя на бежевую пену. Стакан: она никогда не пила пива из стакана. Она вылила пиво в раковину. Она уже не представляла, что в этой жизни реально, но была твердо уверена, что от алкоголя станет еще хуже.
Вместо этого она заварила зеленый чай и уселась у окна. Солнце нависло над заливом. Что видит из своей комнаты Сюзанна? Зажила ли ее лодыжка? Противозачаточные таблетки, боже правый. И – о, этот аромат ее кожи.
Она теряет рассудок.
Она не знала, кого ненавидит больше: Ричарда, сделавшего это предложение, или себя, принявшую его. Или Сюзанну. Сюзанна сделала это ради денег.