Райс взглянул на Робинсона, у которого был такой же озадаченный вид, что и у Шабана, потом снова на кабила.
– Эти сведения не для публичного разглашения, и если об этом пронюхают газеты, то я буду знать от кого. Но некоторые могилы к югу от парка были потревожены, а упокоенные в них тела исчезли.
– В их число входила могила алжирца, утонувшего в озере? – уточнил Шабан.
Райс пожал плечами.
– Насколько мне известно, обозначались лишь могилы христиан.
Шабан проигнорировал Райса и снова переключил внимание на бочки, откуда охранники продолжали извлекать части трупов. Среди них оказались кисти и ступни, нога, две руки, фрагменты черепов и даже целый торс. Шабан зарычал, оскалившись, повернулся и посмотрел на лежащего мертвеца.
– Моя бабушка всегда говорила, что не надо оплакивать тех, кто умер во время Рамадана, когда врата ада закрыты, а врата рая открыты. И, по-моему, несправедливо, что такой человек пройдет через райские врата, даже если он был убит.
– Погодите-ка, – возразил Райс, поднимая руки. – Здесь никто не говорил об убийстве.
– В самом деле? – спросил Робинсон, приподняв брови.
Райс жестко уставился на него.
– Вы ведь сами утверждали, что его убило электрическим током. И убило случайно?
Руки Робинсона затрепетали, как птицы в клетке.
– Возможно и такое, – признал он. – Но как вы объясните, – он показал на осколки стекла, разбросанные приборы, кровь и внутренности, – все это?
– Это, – невозмутимо произнес Райс, – может быть простым вандализмом. А вандализм – происшествие совершенно иного порядка важности по сравнению с убийством. Про убийство напишут все газеты страны, и возникнет риск отпугнуть платных посетителей выставки, если они будут думать, что убийца разгуливает на свободе. А еще с одной случайной смертью и проявлением вандализма мы справимся.
– Вы, конечно же, шутите, – возразил Шабан. – Неужели вы не заинтересованы в свершении правосудия?
Райс со злобой посмотрел на него.
– На юге наверняка есть кое-какая работа, с которой автоматы не справятся, парень. Так почему бы тебе не отправиться туда вместе со своими черномазыми и не принести хоть какую-то пользу?
Шабан рассвирепел. На юге Соединенных Штатов все еще оставались рабы, пока не замененные дешевыми автоматами. И то, что этот человек смог настолько легко отмахнуться от их продолжающихся страданий, да еще с таким бесцеремонным пренебрежением, заставило кровь Шабана вскипеть. На миг он едва не забыл о благополучии труппы, о которой поклялся заботиться, или о незнакомце, ищущем его защиты. Окажись он сам по себе и отвечая только за себя, Шабан не пожелал бы ничего иного, кроме сабли-флиссы в одной руке и пистолета «уэбли» в другой. Тогда бы он показал этим бледнокожим фиглярам, чего он стоит. Но он не был сам по себе и нес ответственность за множество душ, кроме собственной.
Собрав остатки сдержанности, Шабан направился к двери и вышел из этого дома ужасов.
Пока он возвращался к Мидуэю, на потемневшем небе уже показались звезды. Прометиевые фонари заливали парк мягким белым сиянием, благодаря которому выставку прозвали Белым Городом. Но какими бы чистыми ни смотрелись белые строения в прометиевом свете, Шабан знал, что это всего лишь штукатурка и доски, скрывающие под собой гниль и пустоту.
ebooksa