Север. Восходят звезды

– Даже если бы я согласилась принять наследие Глети, для этого нужно сначала выжить здесь!

– Вообще-то, с помощью этого можно выжить здесь.

– Я не понимаю…

Кей лишь усмехнулся. Это Хорану, взрывную и импульсивную, несложно было вывести из себя, его – нет. Он повернулся к вертикальной ледяной стене, возле которой они остановились, и направил на нее руку.

Сьерра уже догадывалась, что он хочет сделать, и боялась этого. Однако она не успела его остановить, пламя сорвалось с пальцев феникса до того, как она успела сказать хоть слово.

Лед растаял, открывая перед ними черную бесконечность космоса. Но мрачное предостережение Тиры не оправдалось: их не потянуло туда. Они стояли перед пробоиной во льду, как перед открытым окном. Да, любой из них мог погибнуть, шагнув туда, но они не собирались этого делать, они просто смотрели.

– Как красиво… – еле слышно прошептала Сьерра.

Перед ее глазами сияли мириады звезд. Далекие и близкие, ослепительно яркие и едва заметно мерцающие, как светлячки, они, казалось, парили перед ней. Одни застыли в черной бесконечности, другие были облачены в мантии туманностей. Она, дочь ученых и исследователей, не знала ни одну из них, но ей сейчас было все равно. Эта неведомая прежде красота поразила ее – и откликнулась в ней чем-то по-настоящему родным.

Она не просто видела космос перед собой. Она чувствовала его. Нужно было только открыться, впустить… Сьерра теперь понимала, что испытывает измученный жаждой человек, обнаружив в пустыне оазис.

Рядом с ней все еще звучал голос Кея, но теперь он словно доносился из другой реальности:

– Ты – дочь элементалей космоса, оказавшаяся прямо у его врат, единственных в своем роде, в месте, где восходят звезды. И ты жалуешься, что тебе не хватает энергии, чтобы починить какой-то жалкий корабль? Так вот же она, бери!

И Сьерра взяла – она наконец позволила себе это. Чистая энергия хлынула в ее усталое тело, унося сомнения и боль, позволяя ей почувствовать ту уверенность и гордость, о которых говорила Хорана. Энергия космоса была пуста сама по себе – а значит, ее можно было обратить во что угодно, например, в энергию Арма, столь необходимую «Веге»! Две части ее сущности действительно дополняли друг друга идеально, и теперь Сьерра не могла понять, как она не замечала этого столько лет.

Вместе с энергией пришло чувство принадлежности к чему-то важному, большему, чем она сама, а еще – воспоминание. Старое, завалявшееся где-то в глубинах памяти так давно, что Сьерра и не подозревала, что оно у нее осталось. Такое ничтожное, короткое воспоминание…

Она лежит где-то в тепле, но едва может пошевелиться, ее тело непривычно слабое. Вокруг нее – невысокие темные стенки, над ней – сияние, на фоне которого вдруг появляется темное лицо. Ее глаза плохо видят, все мутное, как в тумане, и она различает лишь улыбку. Ей на лицо падают две чистые горячие капли, и она смешно морщит носик. Она слышит голос – он незнаком выросшей Сьерре, но той, другой, застрявшей в одном-единственном воспоминании, знаком.

Каждый раз, когда ты окажешься под лунным светом, я буду с тобой. Каждый раз, когда ты увидишь в небе белый призрак Луны – вскоре после рассвета или незадолго до заката – я буду с тобой.

Теперь она могла вернуться к кораблю. В ней кипела новая энергия, и Сьерра точно знала, что должна сделать.

Все, что я пропущу днем, я увижу ночью в твоих снах. Я исцелю тебя от болезней и пошлю тебе добрые сны, когда тебе грустно. Я буду отражением в каждом зеркале, бликом на стекле, тенью на границе твоего зрения.

Она не стала чинить «Вегу», она подняла корабль над снегом, позволяя ему принять первоначальную форму.

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – насторожился Хэллоуин.

– Просто не мешай ей, – велела Хорана.