Ольф. Книга первая

Челеста объявилась в купленных бюстике и трусиках, неожиданно придавших слову «будуар» больше правдоподобия. По ее просьбе я вновь открыл кладовку. Почти плача, девушка сшивала красную материю черными нитками – не имелось. Излеченное от смертельной раны платье осталось инвалидом, получив сзади выпирающий шовчик, а ширину в бедрах уменьшив еще на сантиметр. Но оно осталось платьем. С нескольких метров ничего не заметно. Челеста дважды бегала в кабинку, демонстрируя результаты. Я похвалил, чтобы история не затянулась до утра:

– Вабэ. Окей. Я не сделал бы лучше.

Как же приятно не лукавить.

Бедовая тряпочка отправилась почивать на полку, Челеста вновь облачилась в кружевной комплект с оборочками. Пришлось еще раз похвалить:

– Чудесно. Ощущаю себя олигархом, потому что таких девушек видел только на картинках – в качестве эскорт-моделей из агентства «только для миллиардеров». С такой сопровождающей готов отправиться на любой прием, буду чувствовать там себя королем.

Доброе слово и кошке приятно, гласит народная мудрость. Челеста просияла, а поняв, что мне действительно нравится ее вид, даже покрутилась на месте с последующим поклоном. Затем последовал ступор в пару секунд, после чего постель рядом со мной прогнулась, и в ухе прощекотало:

– Квесто джорно е мельо далла миа вита.*

*(Это был лучший день моей жизни)

Я хотел что-то сказать, уже открылся рот… но слова застряли.

Девушка спала. Она отрубилась вмиг, словно перегорела. Только равномерный посвист раздавался из маленького прямого носика. У кого-то избыток впечатлений вызывает бессонницу, а моя напарница обладала чудесным противоположным даром.

Погладив ее по коленке, я уставился в потолок. «Феличита… Э тенерти пер мано, фаре лонтано… Феличита…»* – затренькало в голове слащавыми голосами итальянских исполнителей. Неужели я схожу с ума?

*(Песня: Счастье. Держась за руки, идти вдаль…)

Зачем мне это? Как там было у Михаила Зощенко: «Уже все было сказано, и надо было уходить, но она не уходила». Здесь та же ерунда. Не ушла.

Я не воспринимал Челесту как женщину. Вру, причем нагло. Воспринимал, конечно. Но изо всех сил старался не воспринимать. Вот Сусанна Задольская – это да. Жванецкий, говоря о красивой женщине, имел в виду именно такую: «Ее появление мужчины не видят, а чувствуют. Некоторые впадают в молчание. Кто-то вдруг становится остроумным. Большинство, вынув авторучки, предлагают помощь в работе и учебе…» Моя прежняя любовь тоже была неплоха, хотя пленяла совершенно другой красотой – противоположной той, которой манила и искушала Сусанна.

По сравнению с Сусанной, с ее могучей силиконовой долиной, негабаритными бамперами и взглядом соблазнительницы, Челеста была просто ребенком. Прелестным, озорным, душевным… Не больше.

Не больше? Ну-ну.

Изрядно поворочавшись, я, наконец, сомкнул глаза.

Часть третья

«Они хорошие, только сами себя не понимают»

Глава 1