Ее тон ничего хорошего не предвещал – Челеста явно обиделась на что-то или жутко боится. Если обиделась – на что? Я выполнял все прихоти, даже на преступление пошел. Если же она снова меня боится… то вообще ничего не понимаю. Боится, что применю силу, воспользуюсь тем, что мы одни, и никто не поможет? А как быть с фактом, что всю ночь спокойно пролежал рядом, хотя кто-то другой на моем месте…
К счастью, ее и моему собственному, я не другой. Я это я. Да, прихотью судьбы стал всемогущим, но остался человеком. Мир, если подумать, должен быть счастлив и благодарен – ему несказанно повезло, что медальон попал именно ко мне.
Челеста так же тихо продолжала:
– …пер эспериментарэ…
*(
Я вновь посмотрел ей в глаза. О чем талдычит? И все же – как же она женственна, несмотря на подростковую хрупкость и полное отсутствие того, что раньше казалось мне единственной гордостью женщин. Нет, не формы делают женщину женщиной. Вчера со мной была стопроцентная женщина. Двестипроцентная, если такие бывает, а такие бывают – вот же она, передо мной. Я хотел ее. Мало того, я и сейчас хочу ее – именно такую, чуть заспанную, с острыми коленками и напряженным лицом. Если б она хоть как-то показала, что думает о том же…
Я с запоздалым замешательством обнаружил, что вновь рассматриваю Челесту – пристально, почти жадно. Да какое там «почти» – до неприличия жадно!
Она опустила голову.
– Сэ нэ аспетти адессо… *
*(
Голос сорвался, глаза заметались. Чего она опять так напряглась? Понять бы хоть слово.
– Позавтракала? – спросил я сухо, строгостью заглушая готовую выплеснуться нежность. – Тогда бегом умываться!
Проследив, как моя рука жестко махнула в сторону туалета, Челеста вздрогнула:
– Нель габинетто?*
*(В туалет?)
– Си-си, йес. Умываться, чистить зубы, приводить себя в порядок.
– О капито.*
*(
Осторожно спустившись на пол, девушка поплелась туда, как на каторгу. Посекундно оглядывалась. А я все махал и сводил грозные брови:
– Давай-давай.