В скверике рядом с Гнездовской ратушей обитал небольшой «творческий базарчик». Там торговали плетеными соломенными фигурками, хитро вытканными полотенцами, недорогими украшениями и прочим хламом, который можно продать приезжим на сувениры. Пока у князя гостили благородные господа со всего Заозерья, базарчик слегка разросся или неплохо разбогател. Теперь, спустя месяц, настали времена потруднее.
Но особо упорные продолжали раскладывать на небольших столиках резные ложки и расшитые салфетки, в надежде если не на богатых гостей, то хотя бы на местных оригиналов.
Там же собирались и художники, предлагающие любому желающему написать его портрет. Судя по выставленным образцам сомнительной художественной ценности, заказчикам они льстили без зазрения совести.
Заказчики, похоже, не возражали.
Виктор, не особо торопясь, шел мимо базарчика в управу. До совещания у шефа еще полчаса – ничего полезного начинать не стоит, но и спешить некуда. Он скользнул взглядом по выставке плетеных соломенных фигурок, по деревянной стойке с портретами… И остановился, изумленно приподняв бровь.
Вполоборота к нему на складном стульчике сидела Анна Мальцева. Перед ней стоял мольберт, за которым чуть ли не приплясывал смутно знакомый персонаж.
– Сударыня? – чуть иронично поклонился Виктор. – Решили себя увековечить?
Анна обернулась было к нему, но художник взвыл, и магичка замерла в прежней позе.
– Коллега, – сказала она, почти не разжимая губ, – мне стоило бы придумать остроумный ответ, но как-то не клеится. Так что – либо не мешайся, либо иди, куда шел.
– Извини, – примирительно ответил Виктор.
– Господин следователь? – художник шагнул к Виктору из-за мольберта, радостно взмахнув руками. Чуть не ткнул в следователя карандашом, засмущался и отскочил назад.
Виктор наконец-то узнал его. Тот самый неудачник-поджигатель, которого он давно (всего-то месяц назад!) так удачно сплавил инквизиторам. Еще до того, как…
Неважно. Дело закрыто.
– Сбежали от Тайного приказа? – с усмешкой спросил Виктор у художника.
– Что вы! Ни в коем случае! Выпустили меня, под подписку, я ведь со следствием сотрудничал, а от пожара никто не пострадал… Вот только нужно возмещать ущерб, а у меня… Но я совершенно не о том хотел вам сказать!
Художник зашелестел листами в большой папке и через несколько секунд протянул Виктору плотный лист с рисунком.
– Вот! Пока я у инквизиторов в камере сидел… Они добрые, разрешили карандаш и бумагу взять… Я не знаю, почему именно так, но по-другому не выходило… Меня как заело на вашем портрете… извините, если что не так…
Виктор уже не слушал сбивчивые объяснения художника. Он смотрел на портрет.
На рыцаря в полном доспехе, стоящего на клетке шахматного поля. Забрало поднято, рыцарь смотрит вперед, но кажется – не на фигуры противника, а на игрока за доской. И во взгляде точно не готовность служить… Скорее – своя игра, где игрок рискует стать фигурой.
Обнаженный меч в руке рыцаря чуть отведен в сторону, это явно начало движения, но каким оно будет? Салют? Атака? Не угадать…