– Вот это самомнение! Под стать твоим венценосным предкам. Но, увы, дорогой, ты точно не прекрасный принц из моих фантазий.
Она оттолкнулась от двери, подошла к кровати и села на стул, с которого недавно встал Горностай. Наклонилась поближе к Виктору, посмотрела ему в глаза и ласково продолжила:
– Дружочек, если ты начнешь всерьез жалеть, что вместо рыцарского звания получил протоколы о пьяных разборках, толку от тебя не будет никакого. Получится не следак, а унылая хрень. Мне оно надо, такое счастье в напарники?
– Извини, я… сказал не подумав. Нет, мое решение окончательно, я про «сцену ревности» зря. Не хочешь со мной работать – не надо, но мне будет жаль.
– Ладно. Прогиб засчитан, извинения приняты. Поговорим толком? Закончили хамить?
– Еще раз извини.
– Хорошо, – кивнула она, – но тогда изволь объяснить, почему ты отказываешься сменить драный мундир следователя на плащ магистра рыцарского ордена. И, как говорится, постарайся так, чтоб не стыдно было тебе поверить. Если хочешь, будем считать твои объяснения врачебной тайной, – Виктор ждал, что магичка усмехнется, но она говорила очень серьезно.
Он помолчал. Зачем-то покрутил в руках брошь с гербом Бергена, подкинул на ладони и аккуратно положил на столик рядом с кроватью.
Анна не торопила.
– Ты ведь маг, – глядя мимо нее на картину с пейзажем, негромко спросил Виктор, – очень сильный некромант. Тебе прочили блестящую карьеру, а ты вместо этого…
– Закопала свой талант? И не так, как положено закапывать некромантам, а как попало?
– Почему?
Анна покачала головой.
– Хочешь пафосную лекцию про христианские ценности? Про личный выбор? Про то, что талант от рождения – не обязательно приговор?
– Я хочу что-то, во что не стыдно поверить, – повторил Виктор ее же фразу.
Анна кивнула.
– Поначалу мне было жалко зверушек. Потом захотелось выпендриться – я же крутая, я же смогу и без мучительств стать лучшей! Теперь это просто привычка. Лучшей мне все равно не стать, так буду хотя бы уникальной. – Она в упор посмотрела на Виктора. – Сойдет? Поверишь?
– Вот и мне… жалко. А главное, я не хочу служить фрайин Ингрид. Я ей нужен в сомнительном качестве символа, эмигрантов-гётов объединить. Шеф тут сказал – флагшток уже готов, осталось меня на него загнать. Я против. Зад колоть будет.
– Размолвка с дамой сердца? – магичка хмыкнула, – не убедил. Помиритесь, поженитесь, будете править Эзельгарром мудро и справедливо.
Если бы Виктор не обессилел от недавней большой кровопотери, если бы в него не заливали зелья, которые чуть притупили боль, но сделали голову пустой и звонкой… если бы… Возможно, он сумел бы промолчать.