Да она и про преступление забыла, вошедшая в раж решения новой задачи, и неизвестно, когда бы вообще вспомнила, если бы не Титов.
— Ну что, тебя в библиотеку и там оставить? — глядя с тёплой насмешкой предложил он.
— Д-да, наверное, — нетвёрдо отозвалась Аэлита, хмурясь. Она чувствовала, что было еще какое-то важное дело, которое требовало её внимания, но никак не могла отвлечься от интегралов, выстраивающихся в голове стройными рядами. — А ты куда?
— Надо всё же попробовать поговорить с навьями. Вдруг они смогут подсказать, куда именно ходила Навалова по подземельям?
— Тогда я с тобой! — тут же опомнилась Аэлита, быстро сообразив, что теории от неё никуда не денутся, а вот Титов с расследованием — может.
— Значит, переодеваться, — весело постановил Натан.
В этот раз они, не сговариваясь, подготовились более основательно. Брамс повязала косынку, достала невесть зачем прихваченные из дома рабочие штаны, в которых под настроение возилась с «Буцефалом» — широкие, с накладными карманами, в пятнах смазки и машинного масла, — и простую рубаху из небелёного льна, отчего стала похожа больше на щуплого мальчишку, нежели на девушку. Титов щеголял в такой же рубахе и в старых, потёртых форменных штанах. В конечном итоге общее впечатление от этой парочки портили только чисто выбритая физиономия поручика да добротная, крепкая обувь: лапти с онучами были бы уместнее.
Посмеявшись при виде друг друга, они вновь попрощались с озадаченной хозяйкой и двинулись к развалинам дома на углу. Поскольку шофёра с машиной отпустили еще до отплытия на остров, взяли извозчика. Тот поначалу глядел очень подозрительно, однако плату вперёд требовать не стал.
У развалин всё было по-старому. Тёмные угрюмые ели словно отделяли пепелище от остального мира, даже небо над ними как будто отличалось цветом от прочего. И сейчас Натан остро чувствовал: это не игра воображения, место и впрямь особенное. Причём дело было не в доме, и даже не в том, что таили под собой его развалины. Новые сведения о мире, не до конца ещё уложившиеся в голове, подсказали ответ на вопрос, что не так: Явь здесь словно бы истончалась, готовая в любое мгновение подтолкнуть неосторожного путника на изнанку бытия.
Стоя на хвойном ковре под сенью широких, старых еловых лап, Натан не просто ощущал чей-то взгляд из темноты у самых стволов, он точно знал, что там притаился наблюдатель. И, может быть, не один.
— Появись! — резко скомандовал Титов, пристально вглядываясь в крону. Брамс рядом вздрогнула от неожиданности и крепче вцепилась в его руку, но тут же заинтересованно заозиралась, а после спросила шёпотом:
— Ты кому?
— А вот тому, кто за нами наблюдает. Появись, говорю! Пока не случилось чего…
— Ишь, раскомандовался, — донёсся скрипучий голос словно бы со всех сторон разом.
Потом едва вздрогнула одна из елей, уронив щепоть старой хвои, жёлто-бурый опадок у самого комля шевельнулся, будто кто-то по нему топнул. А в следующее мгновение взгляд поручика уловил на том месте небольшую, в пол-аршина, лохматую фигурку неясных очертаний.
— А что, добром бы ты явился? — хмыкнул поручик, вглядываясь в странное существо и, к собственному удивлению, не ощущая при виде диковинки ни малейшего беспокойства или недоумения.
Верно говорят, что человек привыкает ко всему. День прошёл, а Титов уже преспокойно ведёт беседы со сказочными существами.
— А ты бы попробовал для начала, — не сдался неведомый собеседник.
— Ладно, не ворчи, — примирительно проговорил Титов. — Извини, в следующий раз сначала попробую по-другому, это просто с непривычки.
— Тебе чего надо-то? — вроде бы смягчился лохматый, даже приблизился, позволяя лучше себя рассмотреть — насколько это вообще было возможно при его наружности. Он словно весь состоял из густой пакли нечёсаных волос, из клубка которых торчал только длинный крючковатый нос да поблёскивали тёмные круглые глаза.