Подписывая последние разрешения о передаче бумаг, улик и прочих документов, он даже вспомнил просьбу русалок и сообщил её Боброву. Начальник Охранки в ответ очень странно, мстительно усмехнулся и заверил, что не в состоянии отказать прекрасным девам и с радостью исполнит их просьбу.
— А зачем она им нужна, эта верёвка? — не удержался от вопроса Титов. — В чём подвох?
— Это довольно трудно объяснить, — медленно проговорил Бобров, кажется просто ленясь вдаваться в подробности. — И вам, пожалуй, пока не стоит в это соваться, сначала хотя бы с Навью и Явью разберитесь.
— А всё же? — проявил настойчивость поручик. Пару мгновений они мерились взглядами, и начальник Охранки всё же сдался.
— Верёвка висельника — это очень старый и очень сильный символ, — Бобров на мгновение умолк, словно переводя дух. — У людей это отражено во всех религиях. Помните, например, был такой библейский персонаж, Иуда Искариот? Или вот из более древних и разумных, у скандинавов был такой бог, Один, который повесился на мировом древе Иггдрасиль, чтобы приобрести тайные знания.
— Разумных? — переспросил Натан. Нет, он уже почти привык, что сказки почти не врут, но… именно что почти. Этак дойдёт и до реальности не только Одиссея с его странствиями, но и Геркулеса с Юпитером, а уж про древних славянских богов и говорить нечего.
Собственно, Титову про них и впрямь нечего было сказать: античные авторы входили в программу обучения, а вот местные языческие верования — едва ли.
— Вполне, — чуть усмехнулся начальник Охранки, вполне уловив замешательство поручика. — Понимаете ли, некоторые суеверия, связанные с навьями, исключительно правдивы. Например, девушки-утопленницы порой становятся русалками, а упыри — это действительно восставшие покойники. Такие вот духи, в отличии от диви и других урождённых навьев, находятся где-то посреди двух миров, касаясь порой третьего, недоступного нашему восприятию. Того, куда уходят души умерших людей. Порой его называют Правью. Так вот, верёвка висельника — уж не спрашивайте, как так вышло, не я такие порядки завёл, — связывает сразу три мира, Явь, Навь и Правь, которую все мы поминаем вполголоса и с оглядкой, но в существовании которой не сомневаемся. Такая вещица может дать владельцу большую силу, что, собственно, произошло с Одином: этот хитрый викинг не просто получил верёвку, но повесился на ней сам, да ещё в таком месте… Душа повешенного как бы свивается с этой верёвкой и тянется через все три мира. Если душа чужая, то чем больше на нём грехов, тем крепче связь. Скажем, безвинно вздёрнутый мученик от верёвки освобождается в мгновение после смерти, а вот самоубийца или другой какой злодей дёргается в ней ой как долго, и если к нему с умом подойти, то ух каких дел наворотить можно! Поговаривают, если найти иудину верёвку да за неё хорошо потянуть, весь мир наизнанку можно вывернуть. Впрочем, это всё лирика, и русалкам верёвка совсем для другого. Они духи простые и без претензий, им отомстить хочется и не дать ему спокойно помереть, вот и помыкают его между миров, пока не надоест. Обитая на стыке трёх миров, они сумеют воспользоваться верёвкой безо всякого труда.
— А разве убийца не будет наказан на том свете? Ну, Геенна огненная, и прочие… кхм. Мероприятия, — неуверенно проговорил Титов.
— Кто его знает, что на том свете будет? — хмыкнул Бобров. — А девушкам сейчас хочется душу отвести.
— Разумно, — растерянно отозвался поручик. А потом, коль уж разговор пошёл такой мирный, всё же рискнул задать еще один мучающий его вопрос: — Михаил Петрович, а всё же, как получилось, что вы не в курсе существования на «Взлёте» подвала с тайным выходом? Мне казалось, что навьи все входы-выходы из этого места чуют. Неужели в вашем ведомстве не нашлось никого, кто опознал бы это строение? Кладка-то приметная.
— Не сыпь мне соль на рану, — скривился начальник Охранки. — И так уж вспомнил твою ругань про эти ходы проклятые, вот уж сполна мне за самонадеянность прилетело. Не люблю я подвалы, не люблю, и навьев у меня в отделе почти нет. Говорю же, не чудь я подгорная, в Навь редко хожу, и то своими дорогами, да и на «Взлёте» уж всяко по подвалам не шастаю. А ты небось меня уже в предатели записал? — хмыкнул он.
— Была такая мысль, — не стал спорить Натан. — Но всё же я больше склонялся к разгильдяйству.
— Поговори тут мне ещё, — беззлобно хмыкнул Бобров. — Ладно, уговорю я начальство с этими ходами окончательно разобраться, прав ты.
— Погодите, ещё вопрос. А установили, кто Горбача предупредил?
— Марьянов, — нехотя признал начальник Охранки. — Приятельствовали они. Да не бери в голову, с этим мы разберёмся.
И столь многообещающе прозвучали эти слова, что Натан искренне пожелал терпения всему «Взлёту», а особенно начальнику его охраны майору Русакову. На том они распрощались: Бобров, решивший отчего-то явиться для получения преступника лично, откланялся и двинулся к выходу из двадцать третьей комнаты. Конвой, конечно, отбыл раньше.
Однако в дверях произошло уже знакомое и почти банальное столкновение: на Боброва налетел Валентинов. И — этому Натан тоже почти не удивился — снова отреагировал совсем не так, как следовало бы обыкновенному человеку. Отпрянул, потом вдруг вытянулся во фрунт и сладенько улыбнулся:
— Здравствуйте-здравствуйте, какие люди в наших краях!
Бобров окинул мелкую нечисть спокойным, препарирующим взглядом и вопросительно обернулся на Титова: