Герой Бродвея

Когда запыхавшийся, украшенный парикмахером, словно новогодняя елка, Норман влетел в свою квартиру, то не поверил глазам – в его постели лежали две смертельно красивые девчонки: одна – темненькая, как крыло ласточки, вторая – светленькая, как ее брюшко.

Теряя голову, он опустился на кровать навстречу лилиям и орхидеям, которые и сами тянулись к нему. Юные прекрасные змейки обвили и стиснули своего удава, самозабвенно отдаваясь ему, проваливаясь вместе с ним в темную, пьянящую бездну сладострастия, и тут же поднимались к сияющим вершинам искреннего чувства!

– О, как я счастлив! – восторженно шептал Майк. – Но кто вы, люди или существа, сотканные из телевизионного эфира?

– А ты кто, Майк? – поцелуй Эстер белой розой лег на его губы.

– Меня родила женщина.

– Ты видел это, Майк? – поверх белой розы легла красная – это был поцелуй Марианны.

– Нет, моя прелесть. Не видел.

– Мы тоже не знаем, откуда мы. И нам страшно, Майк, – Эстер пушистым белым котенком прижалась к Норману.

– Бедняжки, – он обнял их обеих. – Я спасу вас или умру, – так же тихо прошептал Майк, с ужасом осознавая свое бессилие.

– Спасешь для того, чтобы сделать нас своими любовницами? – Марианна нежно и грустно коснулась его плеча.

– Я женюсь на вас обеих, – неуверенно сказал Норман, представляя завистливое и, в то же время, осуждающее лицо Морли. – Женюсь, даже если вы не люди.

– Мы люди! Мне было больно, – Эстер подняла руку – на ее пальчике чистейшим рубином горела капелька крови.

– Конечно, люди, – Майк обнял девушку.

«Они воссозданы из эфира чистыми и невинными, значит, они принадлежат только мне», – сердце Нормана тревожно и счастливо замерло.

– Вы пришли, чтобы отомстить Гонзалесу, Эстер?

– Не только. Мы с Марианной любим друг друга, а он в каждой серии стравливает нас. Это причиняет нам невыносимые муки. Да, мы надеялись рассчитаться с ним, но предпочли любовь мести. Ты так похож на дона Филиппо, Майк, – Эстер умолкла.

– В эти минуты, – Марианна с робкой надеждой посмотрела на Нормана, – по телевидению идет последняя серия. Мы исчезнем навсегда, неотмщенные, униженные.

– Я боюсь, Марианна, боюсь темноты и небытия. Ведь от нас не останется ничего, даже цветка на могильном холмике, – зарыдала Эстер.

Майк прижал к себе мокрое от слез лицо девушки, чувствуя, как у него у самого на глаза наворачиваются слезы:

– Любимые, я сумею спасти вас!..