В десяти метрах от нее бился в агонии Тимур, но девушка не могла сделать и шага в его сторону. На расстоянии вытянутой руки стоял коварный монстр, но сжатые кулаки Насти ничем ему не угрожали. Впрочем, способность говорить трутень ей милостиво оставил. И даже удостоил ответом вслух.
— Обещал, — невозмутимо кивнул он. — И собирался исполнить это обещание. Но сама видишь: обстоятельства изменились. Все из-за смерти сеятеля — наверное, мне не следовало его убивать, здесь я погорячился. Но теперь уже ничего не изменить. О гибели сеятеля станет известно очень быстро, и, значит, я должен объявить о создании касты раньше, чем сюда прибудет патруль. Иначе — провал миссии. Этого я, как ты понимаешь, не допущу.
— Ты все спланировал заранее, — мотнула головой Настя. — Чтобы кризис начался сейчас, ты должен был укусить Тимура еще в Тиньши! Сеятель тогда был живехонек!
— Я обязан был подстраховаться, — развел руками «Артем». — Если бы не эта моя предосторожность — сеятели бы одержали верх. Идея натравить на моих подопечных людей — весьма остроумна, я почти до самого конца так ее и не раскусил. Люди — они же как трутни, табу страт на них не распространятся. Сами сеятели не могли убить никого из вас, а вот посланные ими люди — легко. Что и произошло. Мне бесконечно жаль Инну и Артема, но правильное число составится и без них… — он помолчал. — Завершись дело без эксцессов, я бы вернул Тимура назад — так же, как и тебя, — проговорил он затем. — Теперь — не могу. Извини.
— Думаешь, что победил? — задыхаясь от ненависти, процедила Настя сквозь зубы. — Черта с два! После признания касты у тебя уже не будет надо мной власти — и тогда я найду тебя, где бы ты ни спрятался! Слышишь? Понадобится — всю галактику прочешу: твоими стараниями, у меня теперь на это будет целая вечность! Найду — и поверь, боль, что мы испытывали в ходе Порога, покажется тебе детской забавой!
— Звучит многообещающе, — криво усмехнулся «Артем». — Но ты упустила одно маленькое обстоятельство. После признания касты Приближенными я достигну предела мощи, отпущенной живому существу. Сам Неназываемый не сможет со мной сравниться. Понимаешь, что это значит?
— Никакая мощь тебе не поможет, — заявила Настя. В этот момент она сама в это верила.
— Не понимаешь, — покачал головой трутень. — Предел есть предел. После него совершенствоваться уже невозможно. К чему тогда существовать далее? Проще говоря: после признания касты Приближенными я немедленно уйду. Умру. Растворюсь. Сгину в небытие. И мстить тебе будет некому… Хотя… — слегка приподнял он брови, будто бы вдруг припомнив что-то примечательное. — Если желаешь, могу подсказать, на кого тебе стоит направить свой праведный гнев. Но не сейчас. После, на борту. Пока миссия не завершена, остаются слова, время которых еще не пришло.
«
— Никогда! — отрезала Настя и плюнула в трутня — отобрать у нее и эту возможность он не позаботился.
Едва коснувшись лица монстра, слюна исчезла без следа.
42
— Это все моя вина, — тяжело опираясь на металлический черенок лопаты, проговорил Олег.
Только что он закончил засыпать землей могилу, в которой похоронил останки Чужой. «Тёма» заверял, что, раз хвост отвалился сам, без механического на него воздействия, значит, все: железа иссохла, и окукливания не произойдет. Однако Светлов до последнего ждал, не начнет ли вокруг тела монстра формироваться спасительный кокон. И только сегодня, когда от трупа уже пошел тошнотворный запах, Олег сдался.
— Ты ни в чем не виноват, — покачала головой Галя. Пока юноша занимался могилой, она бдительно охраняла его, стоя с карабином наперевес. Бродячий лес отступил от Тиньши еще пять дней назад, и местность вокруг просматривалась на сотни метров — ни один сеятель не подберется незамеченным. — Ты же не мог знать, что так все закончится!
— Обязан был знать! — проглотив подкативший к горлу ком, выговорил он. — Прежде, чем отдавать приказ, должен был спросить, чем ей это грозит!
— Меня там, конечно, не было, — снова покачала головой Измайлова, — но, как я понимаю, все решали секунды, разве нет? И если бы Чужая не успела подпитать силами Дашу, та погибла бы?
— Да, но…
— И тогда трутень забрал бы вместо нее кого-то другого, — с нажимом продолжила Галя. — Тебя, или меня. Или Настю бы отказался отпускать.