Марина умирала несколько часов. Ощетинившееся костяными иглами, ее тело уже почти не напоминало человеческое, но продолжало исторгать из себя леденящие кровь вопли. Избавить ее от страданий ребята были не в силах, даже радикально, как когда-то поступили с Олей — пленку, в которую были замотаны их карабины разорвать так никто и не сумел. В отчаянии Тимур попытался добить девушку прикладом, но, видимо, было поздно: даже с размозженной головой та не умолкла.
Настя отбила себе все кулаки, колотя в стены каюты и взывая к хозяевам корабля — «они» остались глухи к ее мольбам и на помощь не явились — не смогли или не захотели. Девушка пошла бы за «ними» и сама, но желейный душ не сработал.
Крики стихли лишь перед самой посадкой.
Забрать тело на планету, чтобы похоронить, «они» не позволили — просто грубо вырвали из рук Тимура с Артемом, не пропустив через очередную заполненную дымом арку. Спорить по этому поводу было не с кем: проводить пассажиров и пожелать им удачи никто, конечно же, не вышел.
Планета встретила незваных гостей утренней прохладой, ясным голубым небом и тучей гигантских бабочек, порхавших над широкой пряной степью. Вдали, на горизонте, виднелось массивное серое сооружение, столь же чуждое окружающей природе, как и только что бесшумно унесшийся ввысь кособокий посадочный модуль «их» корабля.
— Нам туда, — бесцветным голосом проговорил Тимур, закидывая на плечо карабин — пресловутая пленка с него осыпалась серебристым пеплом в первые же секунды после высадки.
Другой карабин взял себе Артем, Насте достался Маринин рюкзак, Джулии — аварийный чемоданчик, прощальный подарок от «них» — внутри был запас еды, фляга с водой и палочки хемилюминесцентных фонариков.
— Ну что, двинулись? — спросил Борисов.
Вместо ответа Тагаев молча зашагал вперед.
Путь до базы занял у них часа полтора, и почти весь его они проделали в угрюмом молчании. Только уже на подходе к цели Артем вдруг обернулся к Насте.
— Понятно теперь, — проговорил он, — зачем трутень последовал за нами с Земли.
— Из-за Марины? — подняла на него глаза девушка. Произнесенное имя отдалось в груди резкой болью.
— Да. Францишка говорила, что трутень предпочитает не расставаться с ужаленной жертвой — до ее смерти или преображения.
— Что же он тогда потом сбежал? — хмуро бросил идущий впереди Тимур.
— Может, понял, что она обречена — по каким-то ему одному известным признакам? — предположил Борисов. — А может, страх быть пойманным пересилил…
База встретила их темнотой за настежь распахнутыми воротами. Подступив к nopoiy, ребята остановились в замешательстве.
— Хозяева! — громко крикнул Тагаев. — Есть кто дома?
Изнутри не донеслось ни звука.
— Картина Репина «Не ждали»… — пробормотал Артем.
Забрав у Джулии чемоданчик, Тимур достал из него четыре палочки фонарей и раздал каждому по одной: