— Прыгайте! — прокричал Тимур, до последнего пытавшийся затормозить полет плота при помощи «весла».
Настя так толком и не поняла, сама она бросилась в море, или с плота ее просто стряхнуло — опомнилась она уже за бортом. Уйдя в воду с головой, девушка отчаянно замолотила руками и ногами, вынырнула на поверхность, и успела лицезреть крушение их «Надежды» — от удара о пирс, лианы, связывавшие бревна плота, с треском полопались, и бамбуковые бревна веером разлетелись во все стороны. К ее счастью, Настя была достаточно далеко, чтобы не попасть под них. Тимуру, похоже, повезло меньше: последним покинув палубу — едва ли не за секунду до столкновения — он должен был оказаться прямо под падающими бревнами.
Так это было на самом деле или нет, Настя не увидела, потому что намокший рюкзак за спиной потащил ее ко дну. Девушка судорожно принялась высвобождаться из плена его лямок, но вовсе бросать рюкзак было жалко, и она продолжала удерживать его в руке, когда налетевшая волна, словно щепку, швырнула ее в сторону пирса.
Настю перевернуло, ударило спиной о бетон сваи, и пальцы ее сами собой разжались, отпуская ношу. Освободившимися руками девушка попыталась ухватиться за опору пирса, но волна потянула ее назад — лишь для того, чтобы через считаные секунды вторично приложить о сваю, на этот раз боком. Перед глазами Насти мелькнул конец торчавшего из бетона ржавого куска арматуры — полметра левее, и девушку насадило бы на него, как поросенка на вертел.
Вот тут-то, пожалуй, она по-настоящему и испугалась.
Бывает, что страх парализует, однако, сейчас он, наоборот, как будто бы придал Насте сил. Течение снова поволокло ее от пирса, но на этот раз девушка успела ухватиться пальцами за бетонное ребро сваи, и главное — сумела удержаться, не дала оторвать себя от едва обретенной опоры. Прежде чем подоспела очередная волна, Настя уже висела на свае, крепко обхватив ее обеими руками и ногами. Водяной вал ударил девушке в спину, но навредить ей он уже ничем не мог.
Точнее, пока не мог. На какое-то время судьба даровала Насте отсрочку, но спасением это не было: как ни пыталась, вскарабкаться вверх по скользкой опоре и выбраться на пирс девушка не могла. Дважды чудом не сорвавшись и снова едва не оказавшись во власти волн, Настя бросила эти бесплодные попытки. Но и вечно так висеть, железной хваткой вцепившись в сваю, она не могла: рано или поздно либо руки устанут, либо осколок «Надежды» в затылок прилетит…
— Руку! — донеслось откуда-то сверху. — Хватайся!
Вздрогнув, Настя подняла глаза: первым, что она увидела, был черный телескопический приклад карабина, зависший в полуметре над ее головой, и лишь потом рассмотрела того, кто его держал — над краем пирса, припав к настилу, склонился Тимур. Лицо Тагаева было все в алых кровавых потеках.
— Хватайся же! — снова прокричал юноша. — Я тебя вытащу!
Выбросив вверх правую руку, Настя ухватилась за петлю ремня, свисающую с приклада.
— Держишься? — спросил Тимур.
— Держусь! — выкрикнула она.
— Крепко держись, я тащу!
Ремень впился в ладонь и потянул девушку вверх.
Скребя по свае ногами и придерживаясь второй рукой, Настя, как могла, помогала подъему. Прежде чем голова девушки поднялась над уровнем пирса, волны успели накатить на нее сзади трижды. Последний удар оказался самым обидным: уже предвкушая скорое окончание своих мучений, Настя лишь самую малость расслабилась — и врезалась лицом в бетонную стену, в кровь разбив нос и едва не выпустив из руки спасительный ремень.
Подхватив под мышки, Тимур затащил ее на пирс, тяжело дыша, опустился рядом.
— Ты весь в крови! — пробормотала она, проведя рукой по его перепачканной щеке.
— Ты тоже, — парировал он, в свою очередь слегка коснувшись пальцем ее верхней губы, на которую стекала кровь из расквашенного носа.
— Что с остальными? — спросила Настя, внутренне сжавшись в ожидании страшных новостей.