— Почему? — спросила Марина.
— Вот ты бы вела себя так, если бы впервые после катастрофы встретила живых людей? Нет, старикан явно в курсе, что, кроме него, выжили и другие.
— А, может, ему просто все пофиг? — пожала плечами Настя. — Буддист же. Словил дзен — и кайфует.
— Нужно было его попросить, чтобы отсыпал нам немного этого дзена, — хмыкнул Тимур.
— Как же, попросишь у него — сидит, как истукан, — фыркнула брюнетка.
— Наверное, книга интересная, — усмехнулся Костя.
Встреча с монахом-книгочеем, пусть побеседовать с ним и не удалось, благотворно сказалось на их расположении духа, и оставшиеся до города километры — а топать по жаре среди полей, перелесков и пепелищ ребятам пришлось еще целый час — пролетели незаметно. Город не возник перед ними сразу, одномоментно — он проявлялся понемногу, шаг за шагом. Окраины его, как видно, были преимущественно деревянными и выгорели полностью, но редкие бетонные и кирпичные строения устояли — хотя пожар не пощадил и их, выжрав изнутри — и сейчас уцелевшие каменные коробки встречали путников пустыми черными глазницами окон.
На обочинах все чаще стали попадаться сгоревшие, или же просто в хлам разбитые автомобили. Иногда они стояли по одному, иногда — целыми вереницами, уткнувшись друг в друга.
— Обратили внимание: разгром страшный, но на улицах совсем нет трупов, — заметил в какой-то момент Тимур.
— Может быть, все жители погибли в своих домах? — предположила Марина.
— Едва ли, — покачал головой Тагаев. — Так могло бы случиться, разразись катастрофа среди ночи, но звездопад начался днем. Думаю, трупы убрали, а это подразумевает, во-первых, выживших, и, во-вторых, наличие у них неплохой организации…
Острый запах — смесь дыма, жареного чеснока и каких-то пряностей — достиг их обоняния прежде, чем ребята вышли к его источнику: за углом очередного домика (к слову, выглядевшего целее прочих, в некоторых окнах у него даже имелись стекла) двое тайцев, пожилой и молодой, увлеченно стряпали что-то на большой железной жаровне. Едва завидя путников, они проворно поднялись им навстречу, сложив ладони перед собой и коротко склонив к ним голову, заулыбались — сперва, похоже, искренне, но затем, когда заметили оружие в руках Тимура и Кости — как будто бы уже немного натянуто.
— Hello, — проговорил Тагаев, сходя с шоссе и демонстративно опуская ствол карабина в землю. — Do you speak English?
Тайцы в ответ что-то наперебой замяукали на своем непонятном языке.
— Ясно, — кивнул Тимур. — По-русски — тоже нет? Deutsch? Espanol?
— Ты знаешь испанский и немецкий? — повернулась к нему Настя, сама удивляясь, что может в этот момент думать о чем-то, кроме невыносимо-аппетитного аромата, заполнившего округу.
— Только несколько слов. Но нужно же с чего-то начать.
Тайцы, впрочем, и с языками Гете и Сервантеса оказались незнакомы.
— Parlez-vous frangais? — предприняла еще одну попытку наладить межнациональный диалог уже Марина. — Только не спрашивайте меня, знаю ли я французский — пусть сначала ответят, — бросила она спутникам.
Тайцы ответили, но снова на своем. Затем пожилой шагнул к жаровне, извлек откуда-то из-за спины длинную двузубую вилку (Настя заметила, как ствол карабина в руках Тимура при этом нервно дрогнул) и подцепил ею кусок… ну, мяса, наверное, так, с ходу, и не понять. Наклонившись, молодой взял из стопки на земле широкий зеленый лист и подал его своему старшему товарищу. Тот ловко завернул в него еду и протянул ребятам, почему-то выбрав адресатом Настю.