Альв

– Вас смущают мои вопросы? – почувствовав слабину, тут же насела Альв.

– Пожалуй, – согласился Яков. – Все это непривычно для меня – я имею в виду стиль нашего разговора – и вызывает у меня чувство неловкости.

– Сколько вам лет, господин Свев? Нет, молчите! Я сама угадаю. Сорок четыре?

– Сорок пять.

– Надо было еще подумать, – «смущенно» улыбнулась в ответ девушка. – Вечно я куда-то спешу!

Но так она только говорила. На самом деле Альв была невероятно точна во всем, что делает. Иногда быстра, но никогда не поспешна.

– Яков, вы говорили, у вас тут есть конюшни…

Она все время балансировала на грани: то называла его по имени, но на «вы», то величала господином Свевом.

– Конюшни содержит мой арендатор, – объяснил Яков. – Но если вы хотите покататься верхом – думаю, это не составит проблемы.

– Серьезно? – подняла она бровь. – Это возможно?

– Да, – кивнул он. – И я даже знаю, во что вас по такому случаю одеть.

– Меня не надо одевать, господин Свев, я сама одеваюсь… – улыбнулась Альв, – и раздеваюсь, – добавила через мгновение с милой улыбкой.

– Вы меня поняли, – остановил ее Яков. – Хотите прогуляться по окрестностям верхом?

– Я уже сказала, что хочу.

– Тогда давайте найдем вам подходящую одежду.

Вариантов на самом деле было несколько. Точнее – два. Первый – «девичья светелка» Труты, где хранились все ее подростковые вещи. Двенадцать лет назад, когда ей было пятнадцать, своими размерами сестра Якова мало чем отличалась от Альв. Разве что грудь поменьше да бедра поуже, но попробовать стоило. За одеждой и обувью продолжали следить все эти годы, потому что так хотела Трута, ну а Якову это большого труда не стоило. Это ведь не он стирал и проветривал одежду, смазывал салом и ваксил кожаные сапоги для верховой езды. Однако куда реалистичнее выглядел второй вариант. В прошлом году в Свевской заимке гостил двоюродный брат Якова с семьей. А тут, как назло, случилась война, Андрея вызвали в часть, как, впрочем, и Якова, и Свевы Ниенские – как их было принято называть в семье – отъехали второпях, словно эвакуировались, оставив в доме половину своих вещей. Среди прочего остался и костюм наездницы, принадлежавший старшей дочери Андрея – шестнадцатилетней Екатерине. Ну, «остался» – это мягко сказано, точнее, был забыт и брошен там, где Катя переодевалась в день отъезда. Вот этот костюм – в связи со сходством комплекции двух фемин – должен был подойти Альв как родной. Он ей и подошел. Однако и здесь не обошлось без недоразумений.

– Разве женщинам прилично надевать мужские штаны? – подняла в удивлении брови Альв.

– Не знаю, как у вас, – усмехнулся Яков, давно ожидавший чего-нибудь в этом роде, – а у нас женщины носят все, что им нравится.

«Или не носят ничего», – добавил он мысленно, пытаясь угадать, как Альв будет выглядеть в костюме для верховой езды и без него.

– Ладно, раз вы настаиваете…