Дрейлинг знает: она врет. Он видит, что она понимает очевидность своей лжи. У нее припрятан какой-то козырь. Но очевидно, что она всеми силами старается его не использовать.
— Ладно, — говорит Сигруд. — Я это сделаю.
— Хорошо. — Шара поворачивается к Таваан. — Значит, осталось последнее.
— Что еще? — спрашивает Сигруд.
— Это война, — говорит Таваан. — Плохая война, да, и шансы не в нашу пользу. Но мы можем нанести врагу настоящий удар. И если мы воюем, тебя надо снарядить соответствующим образом.
Сигруд ждет продолжения.
— То есть нам нужно…
Мальвина слабо улыбается ему.
— Нам нужен сенешаль.
Сигруд стоит на коленях на полу комнаты, чувствуя одновременно неловкость и смущение. Мальвина и Таваан стоят перед ним, держась за руки, а Шара взирает на происходящее из глубин кресла. Хотя никто еще ничего не сделал, дрейлинг ощущает перемену. Ему требуется время, чтобы ее заметить: сопение и бормотание, а также прочие нежные звуки сна стихают. Сотни спящих замирают.
— Нам это точно необходимо? — спрашивает Сигруд.
— Вполне вероятно, что наш враг тоже знает, где находится Олвос, — говорит Мальвина. — Он не может к ней подобраться, в точности как мы, но местность ему известна. Он мог подготовиться к твоему появлению. Поэтому ты тоже должен быть готов.
Таваан глядит на него сверху вниз, ее огромные, странные глаза наполняет причудливый свет.
— Начнем?
— А вы уверены, что я не превращусь в чудовище? — спрашивает Сигруд. — Как та женщина в аэротрамвае?
— Ты не будешь настоящим сенешалем, Сигруд, — говорит Мальвина. — Такого пытался создать враг — смертного с частицей бога внутри.
— Мы не настолько могущественны, — добавляет Таваан. — К несчастью.
— Но у нас есть дары, которые мы можем тебе преподнести. Однако, чтобы эти дары можно было использовать в полной мере, передавать их надо по соглашению.
— Они часть нас, — продолжает Таваан. — Так что дар можно вручить лишь другой части нас — аспекту, грани.
— И что именно это значит?