— Добровольная жертва — это великое благо… — вот только словам ее не хватает убежденности.
…а стоят они слишком далеко, чтобы видеть алтарь.
Мама пытается пройти сквозь толпу, но люди смыкаются стеной.
— Иногда… людям нужна сила. Скажем, чтобы исцелить близкого человека… или деньги… или еще что-то… — Катарина потерла глаза. В словах все казалось таким… приземленным? — Хельм щедр к детям своим. И на семью добровольца снисходит его благословение…
…а еще, помнится, льготы, уже не от Хельма, но от государства…
— Понятно.
— Ничего тебе не понятно! — она вспылила вдруг и сразу же устыдилась этой вспышки. — У вас другие боги! Они не требуют ничего, кроме веры или вот цветочков… я бы тоже с радостью приносила в храм цветочки, но ему нужна моя кровь!
Она замолчала.
Огляделась.
Ничего.
Ни взглядов заинтересованных. Ни осуждающих. Будто вовсе никто и не заметил гневного ее всплеска.
— Ваши боги… иные… они могут и не отозваться. А он… он всегда отзывается. Нужна помощь? Приди в храм. Помолись. Принеси жертву. Сам или заплати, но все одно… ты можешь купить голубя или барана… или своего принести, но в храме дешевле, они разводят их специально. А мясо отдают тем, кто не способен купить. Мяса столько не нужно… ты морщишься, думаешь, что это все равно мерзко?
— Непривычно, — спокойно заметил князь.
— У нас нет нищих. Есть бедные, но нищих нет. И тех, кто голодает… при храме всегда накормят. Найдут работу. Помогут. Сироты? Если бы не тетка, я бы росла при храме. Все наши приюты — храмовые, и за счет храма содержатся.
Перепела на блюде, в гнездах свежайшего салата, на листьях которого роса не обсохла. А может, обсохла и сбрызнули эти листья то ли водой, то ли уксусом ароматным, для вида и вкуса.
Миска с мочеными яблоками.
Капуста.
И блюда подносили, подносили… противоестественное изобилие. Разве ей нужно все это? Да и не только ей… вдвоем не съесть, и значит, все пойдет… куда?
В мусор?
Вряд ли хозяин трактира раздаст остатки еды неимущим.