— Ей. Миру. Богам. Судьбе. Себе самому. Это не столь уж важно. Главное, что я могу.
Он протянул руку Гражине.
— Рискуешь…
Геральд был в ярости. И Гражина видела ее, черный живой клубок под сердцем. И знала, что если развернется он, распустит тонкие нити, то…
Гражина обратила внимание на ладонь, расчерченную белой нитью шрама. Он гляделся недавним, и значит, должен был бы причинять немалые неудобства.
— В вашем праве бросить мне вызов, — заметил Зигфрид. — Но я хотел бы предупредить, что с вашей стороны это будет крайне неблагоразумно.
— Ты еще… пожалеешь.
— Возможно. Все мы о чем-то да сожалеем… панночка Гражина, извольте повторять за мной…
…слова текли.
…язык древний, но Гражина понимала каждое слово. И нити видела, связавшие ее с этим странным гостем, который гостем быть перестал. И удивительное дело, но страха она не ощущала, пусть ныне сила ее оказалась подчинена.
Так даже лучше.
Легче.
А Геральд покинул дом. И все-таки не отпускало ощущение, что он вернется.
— А камень? — спросила она запоздало. — Мне ведь нужно будет к нему…
…и в сны, где луг и человек, ее ожидающий.
— Позже. Когда вы будете готовы. К сожалению, я должен констатировать, что стал невольной причиной внутрисемейной ссоры и, возможно, сделал лишь хуже. Ваш родственник не показался мне готовым отступить. И потому, чем скорее вы овладеете собственной силой, тем лучше.
Глава 25. О возвращении к истоком, которое оказывается зело пользительным
И вновь дом.