— А берет?
— Нет, — вынужден был сознаться правдолюбец. — И где это видано, чтобы чиновний человек мзды не брал? Это ж…
Тяжкий вздох потревожил занавески. Надобно сказать, что были они веселенькие, желтого колеру в меленький цветочек, да еще и со сборочкою, которая придавала занавескам некоторую, негодную для заведения пресерьезного фривольность.
— Это ж попирание вековых устоев! — палец кляузника указал в потолок, а быть может, в портрет прежнего воеводы, вынесенный в коридор с благою целью освобождения места и заодно уж пополнения светлым ликом череды столь же светлых ликов, предшествовавших на тяжком посту служения государю.
— Да, печально…
— Порядок нарушает… это ж что получается? — ободренный наличием слушателя благодарного, при том явно чиновьего — это пан Мимиров нутром чуял — он разошелся. — Раньше-то как? Посадили кого на место. Он, стало быть, мзду берет от людей уважаемых. Им — мир и спокойствие. Воеводе — прибавление.
— А простому люду?
— А этим все едино, лишь бы налоги не повышали, — отмахнулся пан Мимиров.
Лев Севастьяныч хмыкнул. Некоторый резон в этих словах имелся.
— Как проворуется, так и судят… иных на каторгу, кого на виселицу сразу… вот тут и простому люду радость немалая. Сразу понятно, вот она, справедливость государева… а тут что?
— Что?
— Мзды не берет, народец баламутит. Купцы вон присмирели, не знают, чего и думать… и прочие… а ведь как посадите, так смута начнется. Разговорчики нехорошие. Непорядок.
— А за что сажать-то?
— Так… с Хольмом же снюхался, — пан Мимиров отправил половинку яйца в рот. — Небось, продает государственные тайны по сходной цене.
Лев Севастьяныч ус крутанул.
Нет, о слухах он знал, работа у него такая, в слухах со сплетнями копаться, доискиваясь если не до правды, то до подобия ее. Однако нынешний поворот был несколько удивителен.
— И что, много дают?
— Как кто говорит… от сорока тысяч… и усадьбу под Познаньском. Врут?
— Врут.
— От и ладно, что врут… думаю, за сорок тысяч князь мараться не стал бы, — пан Мимиров аккуратно сгреб скорлупу в горочку. — А если так, то воевода у нас приличный еще, хоть и молодой, баламут… прошлый-то, помнится, меня по физии приложить изволил.