Во имя Абартона

— Вы меня удивляете, леди Мэб, — ухмыльнулся совсем повеселевший Арнольд. — Признаться, я не думал, что вы настолько прогрессивная особа. Проявляете заботу о студентах низкого происхождения, потратили столько времени и сил на поиски обидчика бедной девочки, водите дружбу с профессором Эншо…

— Вы тоже весьма прогрессивно настроены, — Мэб ухмыльнулась в ответ. — Так почему бы нам, таким прогрессивным и современным, не пойти к ректору вдвоем и не настоять на активации защиты? Люди, напавшие на нас с Лили Шоу, все еще могут быть на территории Университета. И к тому же, то, что они искали в музее, может найтись.

Арнольд остановился, сделал шаг в сторону и внимательно оглядел Мэб с головы до ног.

— Любопытно, делаете ли вы это из благородных побуждений или из страха за свою жизнь? Впрочем, вы правы. Поговорим с ректором немедленно.

И он игриво ущипнул Мэб за бедро.

— Профессор! — возмутилась молодая женщина.

— Идемте, леди Дерован, — махнул рукой престарелый шалун, окончательно сбросивший уныние. — Поспешим с этим делом.

Потирая украдкой бедро и вяло поругивая про себя нахального старика, Мэб пошла следом.

Глава сорок вторая, в которой Мэб взывает о защите (продолжение)

В приемной ректора пришлось прождать больше четверти часа, хотя и Мэб, и профессор Арнольд с одинаково серьезными лицами настаивали, что дело срочное. Секретарь вон Грева, худой, носатый, как никогда сильно напоминающий Мэб тощую, облезлую крысу, пообещал заняться всем немедленно и пропал. Мэб опустилась в кресло для посетителей, пролистала машинально брошенный на столе университетский ежегодник и повернулась к своему спутнику. Арнольд стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел вниз. С улицы доносились звонкие голоса студентов. Уныние, владевшее Абартоном всего день назад, опять развеялось.

— Скажите, профессор, вам не кажется, что наш ректор лишь создает видимость кипучей деятельности? — поинтересовалась Мэб, бросая раздраженный взгляд на часы. Хотелось подскочить с кресла, ворваться в кабинет и наорать на вон Грева, призывая его действовать.

Арнольд хмыкнул.

— Забавно, забавно, леди Мэб. Давно ли вас интересуют университетские дела?

— Я всегда!.. — Мэб осеклась и стушевалась под насмешливым взглядом старшего коллеги.

— Полно, леди, — добродушно пожурил профессор. — Вы годами сидели в своем музее, нос не показывая к нам, грешным. И тут вы очень похожи на этого славного мальчика, Эншо.

— Реджинальда глубоко волнуют дела Университета, — вступилась Мэб.

— Когда касаются его лично. Как и все мы, дорогая леди Дерован, не обижайтесь, — хмыкнул Арнольд. — Если хотите знать мое мнение, дела у нас творятся неладные, и чем дальше, тем хуже. Абартон утрачивает свое значение. Поговаривают, король собирается оказать покровительство Эньюэлсу.

Мэб сморщила нос.

— Это будет оскорблением древних традиций.

— Проблема, дорогая Мэб, не в традициях, не в оскорблениях и не в какой-то эфемерной чести Абартона, — покачал головой Арнольд. — Боюсь, суть лежит глубже.