— Н-н-нет, — испугалась я. — Я даже не знаю, что надо делать…
— Лучше я, — решительно заявил Верховский.
Он уселся напротив сенса и положил на стол перед ним фотографию Андрея.
— Внимательно смотри на фотографию перед тобой, — медленно, с расстановкой проговорил доктор. — Ты видишь этого человека?
Сенс молчал.
— Смотри на фотографию, — четко выговаривая слова, повторил Верховский. — Ты видишь его?
— Вижу, — еле слышно ответил парень. Голос его был глух и безжизнен, так мог бы разговаривать автомат.
— Что он делает?
— Сидит. Вода на лице. Больно. Вот тут, — сенс медленно приложил ладонь к груди. — Давит. И здесь тоже больно. Сжимает, — рука сенса неторопливо как механизм легла на горло.
Верховский удивленно пробормотал, ни к кому не обращаясь: «Сердце? Быть такого не может…» и, прочистив горло, громко приказал:
— Смотри вперед. Что видишь?
— Кровать. Человек. Лежит. Накрыт белым. Голова белая, — через силу выдавил парень.
Голова белая? Что это значит?
— Посмотри направо. Что видишь?
— Стол. Человек сидит на стуле. Женщина. Спит. Рядом дверь.
— Посмотри налево. Что видишь?
— Стена. Белая. Провода. Экран. Линии. Разноцветные. Зеленая точка. Танцует. Свечи.
И тут меня осенило: да это же реанимационная палата, где лежит Вероника! Но как бы проверить мое предположение? Ведь сенс не может подойти к кому-нибудь и прямо спросить: «Скажите, пожалуйста, это Центральная клиническая?». Или может? Хоть бы вывеска какая попалась…
— Огонь, свечи, кровь… — тем временем продолжал бубнить Номер Четыре.
Я дернула за рукав Верховского, но тот нетерпеливо отмахнулся от меня — видимо, и сам понял, что парня занесло — ну какие свечи в палате реанимации, и продолжил допрос:
ebooksa