— Ну, спрашивай, — наконец нехотя разрешил он.
— 24 июня — это день, когда был убит Давыдов. Советник его смерть имел в виду, когда говорил, что нам не простят? Я и раньше подозревала, что убийство Давыдова — не простая бытовуха.
— Да. Стрелявший принадлежал к нашим спецслужбам, — неохотно подтвердил Ремезов. — Но не спрашивай, чья эта была операция. Детали я все равно не знаю.
Ладно, попробуем зайти с другой стороны.
— О какой катастрофе говорил Советник? Почему мир сейчас на грани войны? Почему грядет хаос? Каким образом здесь замешан Андрей? И вообще, как связаны Андрей и Давыдов? Если вообще связаны?
Вопросы, словно бусины, нанизывались на нитку один за другим, но все, что я услышала в ответ, было:
— Да уж… Гм…
— Зачем приходил Советник? Не поболтать же с вами о кризисе?
— А если и поболтать? Мы знакомы очень давно, со школы, даже дружили когда-то. Очень давно, правда. Но так уж сложилось, что оказались по разные стороны баррикад.
Ну а на этот вопрос я тоже не получу ответа:
— Почему Егор хотел убить Андрея?
— Убить?..
Неужели я смогла удивить Шефа?
— Нет, не думаю… — задумчиво протянул полковник.
— Но я сама сегодня видела, как он стрелял в Андрея! — возмутилась я.
— Задержать он его хотел. Не мог допустить, чтобы такой опасный, э-э-э… — Ремезов замялся в поисках подходящего эпитета.
Почему бы просто не сказать «человек»? Но назвать Андрея человеком полковник по каким-то причинам не мог. Потому что Андрей, по мнению Шефа, больше не принадлежал к людям?
— Видишь ли, хозяева Советника крайне редко лично вмешиваются в нашу жизнь. Известно всего лишь несколько случаев…
— Да, я в курсе. Егор просветил.
— Ну, тогда ты и сама должна понимать. Крылов — это редкий шанс понять, что замышляют хозяева Советника. Обычно мы узнаем об их вмешательстве постфактум, если вообще узнаем. И так уж получалось, что их действия никогда не шли на пользу нашей стране.